– Правда, у Настасьи нрав больно строптив, – я снова получила легкий толчок в бок. – Огонь, а не девка. Мечом бьется не хуже парней, в седле сидит, как дружинник…
– Ха, чего же ее тогда кобыла сбросила? – И снова в голосе Андрея слышалось сомнение.
– Испугалась чего-то, вот и взбрыкнула. С какой не бывает? – Вятич спокоен и даже деловит, словно он не невесту жениху описывает, а ту же Зорьку. Я даже разозлилась, ну-ну, посмотрим, что он обо мне думает…
– А… ну, это пройдет. Замуж выйдет, и пройдет.
– Хм… да не очень, Настин нрав не исправишь.
– Чего это?
– Сказал же, строптивая больно. Настырная, все на своем настоять норовит.
Нет, вообще-то, он прав, но к чему это говорить моему жениху? А если он жениться передумает? Опомнившись, я чуть не рассмеялась в голос, обругав себя любимым выражением Анеи: «Во дурища!» Тебе какая разница, захочет или нет Андрей на тебе жениться? Если не захочет, так еще лучше. Но внутри уже бушевала все та же строптивость: это я сама должна не захотеть за него замуж, а не он от меня отказываться. Неизвестно, чем закончился бы разговор, если бы не потек совсем в другую сторону. Андрей вдруг фыркнул:
– Бабе место у печи.
Во мне взыграло окончательно:
– С чего это?
– А где же?
Вятич буркнул словно мне в поддержку:
– А баба что, не человек, что ли?
Мой жених чуть смутился:
– Тоже человек, конечно…
– Женщина человек и безо всяких тоже! – не вынесла я.
Хорошо, что остальные попросту спали, и никто не слышал нашего разговора, иначе надо мной смеялась бы вся дружина, потому что я вдруг полезла в бутылку, принявшись доказывать Андрею, что женщины бывают куда лучше и храбрее мужчин! Как при этом умудрилась не выдать себя, не пойму. Прекратил спор Вятич, видно, понял, что я зайду слишком далеко.
– Ты, боярин, не обращай внимания, молод еще Николка, оттого и речи такие.
– А то? – изумился моим сентенциям Андрей Юрьевич. – Поживет, поймет, что бабу надо в узде держать, иначе добра не будет.
Я не успела взбрыкнуть, заорав: «Как лошадь?!», Вятич сунул меня носом в тулуп:
– Спи, спорщик, завтра носом клевать будешь.
Андрей Юрьевич отошел, изумленно покачивая головой, я понимала, что он поражается странности юного племянника Вятича. Ну и фиг с ним, жених несчастный! Кому он такой нужен? «В узде держать!»… Лушка ему покажет узду, сам как конь запряженный ходить будет. Я твердо решила помочь сестрице воспитать этого самоуверенного нахала.
Сердито устраиваясь для сна, услышала, как тихонько смеется Вятич.
