Старейшая Инвигилаты плавала в заполненном жидкостью саркофаге, слушая приглушённые звуки снаружи.
Правда, она уделила им мало внимания. Тихая речь и движения принадлежали материальному миру, который она едва помнила. Грохочущий гнев бога-машины ”Вестника Бури”, проникал в её разум, как химические препараты. Даже в минуты затишья было трудно сосредоточиться на чём-либо кроме ярости.
Делить ум с ”Вестником Бури” значит жить в лабиринте чужих воспоминаний. Титан видел бесчисленные поля битв за сотни лет до того, как принцепс Зарха родилась. Стоило ей только закрыть заменяющие глаза видоискатели, и она переставала видеть мутную молочную жидкость. Зато вспоминались пустыни, которые принцепс никогда не ведала, битвы, в которых Зарха никогда не сражалась, и слава, которую она не завоёвывала.
Голос ”Вестника Бури” в её разуме был подобен неумолимому ропоту, тихому напряжённому гулу и слабому пламени. Он испытывал её — безмолвным рычанием и пережитыми победами, которых титан познал множество — желая, чтобы принцепс погрузилась глубже в воспоминания и покорилась им. Его индивидуальность — это гордый и неутомимый дух-машины, и он жаждал не только огненного водоворота войны, но и ледяного триумфа. Это ощущали знамёна с прошлых войн, что свисали с его металлической кожи, и это знала свирепая непреклонная гордыня.
— Моя принцепс, — раздался приглушённый голос.
Зарха активировала фоторецепторы. Чужие воспоминания исчезли, вернулось зрение. Странно, насколько же они были ярче воспоминаний последних дней.
— Привет, Валиан.
— Привет, Валиан.
— Моя принцепс, адепты-душ сообщают о недовольстве в сердце ”Вестника Бури”. Мы получаем аномальные данные о раздражении в ядре реактора.
— Мы рассержены, модератус. Мы жаждем обрушить гром на наших врагов.
— Мы рассержены, модератус. Мы жаждем обрушить гром на наших врагов.
— Это понятно, моя принцепс. Но вы сами… функционируете в полную силу? Вы уверены?
— Ты спрашиваешь, есть ли риск, что меня поглотит сердце ”Вестника Бури”?
— Ты спрашиваешь, есть ли риск, что меня поглотит сердбеккррсссххххх?
— Адепт, — обратился Валиан Карсомир к техножрецу в робе. — Удели внимание вокализатору принцепс.
Он снова повернулся к командующей. — Я верю вам, моя принцепс. Простите, что потревожил вас.
— Не за что просить прощения.
— Не за что пркккррррршшшшшшшк.
”Со временем это может начать раздражать”, подумала Зарха, но не стала передавать эти мысли на вокализатор. —
