— До сих пор я почти всегда давал тебе волю, как избалованному ребенку, да и не было необходимости показывать тебе ту, непривлекательную сторону жизни; теперь же я требую, чтобы ты полностью подчинялась мне и делала то, что я посчитаю нужным. Ты еще не замужем, а старый Дернбург — такой человек, что не задумываясь разорвет наш союз в последнюю минуту, если появятся серьезные соображения против него. Прежде всего ты должна позаботиться о том, чтобы приобрести его расположение, потому что Эрих — совершенно бесхарактерная натура и всегда покорится воле отца. Тут главное — осторожность! Я не позволю тебе своим упрямством разрушить мои планы, о всей важности которых ты и понятия не имеешь; ты знаешь меня!
Голос барона звучал как приказание и угроза, и Цецилия, испуганно взглянув на брата, недовольно вздохнула и бросилась в кресло, но больше не стала возражать.
Наступила минутная пауза; потом Оскар подошел к сестре и заговорил гораздо ласковее:
— Как легко ты поддаешься своей горячей натуре! Другие все бы отдали, чтобы быть на твоем месте; найдутся тысячи девушек, которые будут завидовать тебе, а ты охотно оттолкнула бы от себя это счастье, как игрушку, которая тебе не нравится. В чем другом, а в расчетливости тебя никак нельзя упрекнуть!
— Зато ты расчетлив за двоих!
— Я? — Вильденроде нахмурился. — Не важно кто я и кем мне приходится быть, хотя мое внутреннее «я» и возмущалось против этого! Тот, кто, подобно мне, двенадцать лет плывет по воле волн, знает только одно: удержаться на поверхности во что бы то ни стало. Благодари Бога за то, что можешь избежать этой участи, благодари и меня за то, что я спасаю тебя. Ты вступаешь в семью уважаемых людей, замужество доставит тебе почти несметное богатство, а твой будущий муж не знает большего счастья, чем исполнять малейшее твое желание; мне кажется, этого довольно.
— А что ты намерен делать, когда я выйду замуж? — спросила Цецилия.
— Это предоставь мне! Во всяком случае я не намерен жить милостями богатой сестры, для такой роли я не гожусь. Однако спокойной ночи, дитя! Будь же впредь осторожнее и не показывай, что Оденсберг тебе не нравится. Надеюсь, что во второй раз мне не придется напоминать тебе об этом.
Барон слегка коснулся губами лба сестры и вышел в свою комнату, примыкавшую к гостиной.
Наступила ночь. В доме воцарились мрак и тишина, и только в окнах спален еще виднелся свет. Ветер стих, и ближайшие окрестности погрузились в глубокий покой, но на заводах кипела работа, и среди безмолвной тишины ночи можно было различить каждый отдельный звук. Время от времени над заводами вспыхивало яркое зарево, из гигантских горнил поднимались столбы искр, а из доменных печей вырывались черные клубы дыма, озаренные кровавым отблеском огня. Картина была величественная и интересная.
