— Неужели вы большую часть года живете в Оденсберге? — спросила она. — Ведь такая жизнь, должно быть, очень однообразна. У вас, по словам Эриха, чудный дом в Берлине, а вы не проводите там и двух месяцев зимой. Я не понимаю этого!
— Папа говорит, что у него нет времени, чтобы разъезжать по свету, — непринужденно ответила Майя, — а я с тетей и фрейлейн Леони была только на морских купаньях. Мне очень нравится в Оденсберге.
— Майя еще не выезжает, — объяснил Эрих, — она начнет выезжать этой зимой, когда ей исполнится семнадцать. До сих пор, когда у нас бывали приемы, наша малютка оставалась в детской, таким образом она еще вовсе не знает большого света.
— Я начала выезжать в шестнадцать лет, — заметила Цецилия. — Бедная Майя, как долго тебя заставляют ждать! Это ужасно!
— О, я не считаю этого таким большим несчастьем, потому что тогда мне придется «прилично вести себя», как выражается фрейлейн Фридберг, постоянно быть серьезной и рассудительной, и нельзя будет больше танцевать с Пуком. Пук, мне кажется, что ты спишь средь бела дня! И не стыдно тебе? Изволь сейчас же проснуться!
С этими словами Майя бросилась в угол гостиной, где Пук, обиженный тем, что сегодня на него совершенно не обращали внимания, сладко заснул на скамеечке для ног. Цецилия насмешливо скривила губы.
— В самом деле, Майя — еще совсем дитя, — тихо сказала она Эриху. — Что, Оскар, дождь загнал тебя в комнаты?
— Да, — ответил только что вошедший Вильденроде. — Мы осматривали Оденсберг, пока еще только с террасы, но твой отец, Эрих, обещал на днях ввести меня в свое царство.
— Да, да, Цецилия тоже должна познакомиться с ним, — сказал Эрих, — а потом мы съездим в Радефельд, там предполагается проложить туннель через гору Бухберг. Эгберт, — обратился он к молча слушавшему Рунеку, — мы приедем к тебе в гости.
— Я боюсь только, что наши работы не заинтересуют господина фон Вильденроде, — возразил Эгберт, — внешне он не представляет ничего достойного внимания, а до прорытия туннеля мы даже еще не дошли.
Вильденроде обернулся к инженеру, который был ему представлен перед обедом. Он знал от Эриха, что этот друг детства занимает исключительное положение в их доме, но его присутствие во время первого визита в тесном семейном кругу все-таки удивило его; при всей вежливости, с которой он отнесся к Рунеку, в его глазах ясно читался немой вопрос: «Зачем ты здесь?».
— Кажется, вы сами составили проект этих работ, господин Рунек? — спросил он. — Эрих рассказывал мне о вас. Я очень рад познакомиться с таким прекрасным инженером.
