— Я — Палмер Виатт, отец сеньоры, — объяснил он владельцу похоронного бюро. — Думаю, вы понимаете, каким шоком стала для нас всех эта катастрофа. Я прошу вас, насколько это возможно, свести к минимуму все бюрократические процедуры.
— Я уже говорила с кем-то из ваших служащих, — словно очнувшись, произнесла Кори.
— Да, с вами говорил Анунцио, наш клерк.
— Он сказал, что опознавать, в общем-то, почти нечего, — сказала Кори, невольно содрогнувшись от собственных слов.
Санчес взглянул на Палмера и снова повернулся к Кори.
— Это правда, действительно почти нечего, — грустно сказал он.
Кори опять начала дрожать. Дрожь от кончиков пальцев распространялась по всему телу. Кори было холодно. Невыносимо, чудовищно холодно. Ей страстно хотелось одного — чтобы сильные руки Дэнни обняли ее за плечи и прогнали, навсегда прогнали этот холод.
— Я очень прошу вас, сеньор Санчес, пожалуйста, — глубоко вздохнув, сказала Кори. — Вы должны мне объяснить.
Санчес заговорил удивительно быстро, словно ему хотелось побыстрее избавиться от имеющейся у него информации и перейти к следующей стадии процедуры.
— Видите ли, катастрофа произошла ночью, а в этом районе бродят волки… И, конечно, местные крестьяне… — Мужчина пожал плечами. — Обломки самолета были разбросаны в радиусе пятидесяти миль, так что, сами понимаете, что касается бумаг и багажа, их было практически невозможно обнаружить.
Кори казалось, что она медленно, но верно, шаг за шагом погружается в безумие.
— Так что же тогда осталось, что я должна опознать? — дрожащим голосом спросила она.
Палмер крепко прижал Кори к себе.
— Дорогая, прошу тебя, не надо…
Но Кори не обратила ни малейшего внимания на слова отца.
— Ответьте же, мистер Санчес, — потребовала она.
Владельцу похоронного бюро было явно не по себе под взглядом Палмера Виатта.
— Нельзя начинать детальное расследование до тех пор, пока не будут установлены личности погибших.
Чуть замявшись, Санчес продолжал:
— Видите ли, сеньор Жорж Видал уже опознал некоторые фрагменты тела, но нам нужен еще один человек, чтобы… — Он снова замялся. — Мы надеялись, что сеньора Видал могла бы… — Санчес беспомощно поднял глаза к небу.
Все это страшный сон. Однако все происходило именно так, как предполагала Кори.
— Мой голос решит исход голосования, да? — В голосе Кори зазвучала горькая ирония. Действительно, как просто: белый шар — черный шар.
— Если бы вы могли, — с облегчением воскликнул Санчес.
Палмер попытался что-то сказать, но Кори снова прервала отца.
