Он (внезапно). Боже, что мы делаем?!
Она (эхо с восточноевропейским акцентом). Что?
Он. Что мы делаем?! Джизус!!
Она (паралич страха). Что? Что? Что-нибудь не так?
Он. Боже! Боже! О, Боже мой! Как это возможно?!
Она. Но что? Что случилось? Ради Бога!
Он (полноценный стон). О-о-о-о-о-о!!!
Она. Но что, что не так? Скажи словом! Что? Ну что, ради Бога? Хоть одно слово!
Он. Дура.
Она. Но что…
Он. Я сказал!!
Она. Но что…
Он. Дура! Дура! Ты — идиотка!
Она. Боже, умоляю тебя… объясни… что не так… скажи… что…
Подобного рода общение протекает в следующих декорациях. Слева (в стиле WC, мясоразделочного цеха, анатомического театра) — стена, сплошь облицованная ярко-белым кафелем. Справа, начиная от входной двери, стоят мусорный бак и белый холодильник с телефоном, которые мы пока только и видим, поскольку спина полностью перекрывает «перспективу», а щель кухни, будучи продолжением коридора, так же противоестественно узка. И по этой же причине женское существо, дающее о себе знать лишь голосом, тоже для нас невидимо. Ну разве что прядь волос. Подростковый локоть, край халата. Хотя при первой же реплике (см. выше) мужское существо резко отталкивает существо женское, все равно увидеть это существо из-за спины мужчины мы не можем.
Он (резкий жест вправо). Это что?!
Она. Что — «это»?
Он. Это — что?!
Она. Где? Это?..
Он. Да! Это! Вот это! На плите! В кастрюле!
Она. Это?.. Макароны…
Он (передразнивая ее восточноевропейское «р»). «Ма-ка-ро-ны»!..
Она (скорее обессилев, чем испуганно). Что не так?..
Он (свежий прилив ярости; напирая на «не»). Это не «ма-ка-ро-ны»! Не «ма-ка-ро-ны»! Это паста! Паста! Понимаешь ты?! Пас-та!
Она. Я знаю, что это называется у вас паста, уже знаю… Но у нас паста — это другое! Даже паста — другое, а ты хочешь!.. Разве я виновата?! (Разнообразная комбинация всхлипов.)
Он (ядовито). Что же паста — у вас?
Она. У нас это вот… что. (Полка; палец, робко тычущий в тюбик.) Чем зубы чистят…
Он. Чем зубы чистят! (Понимая, что накал уже спал и надо «добирать» самому.) А паста тогда как же (с максимальным ехидством) у вас называется?
Она. Макароны…
Он. Ма-ка-ро-ны! Ма-ка-ро-ны! Это только в Италии так называется!
Она. У нас тоже это так называется…
Он. У нас тоже иногда… (Спохватываясь.) Но дело не в этом!!! О, Джизус!
Следует заметить, что все, проартикулированное выше, — это еще не сам скандал, а только увертюра — может быть, не столь искрометная, но, вне сомнений, очень и очень быстрая. Парень (ему тридцать, плюс-минус) как дурак прицепился к слову, а из-за чего весь сыр-бор, между тем упустил. Shit!
