Галина Васильевна вновь посмотрела на мужа, потому что до нее долетело громко сказанное им слово — «жизнь».
5
— Но жизнь есть жизнь, одной работой жив не будешь! — все больше вдохновляясь, определял философию своей деятельности Владимир Иванович. — Я вот, например, уху люблю похлебать с дымком. Раньше выпивал, но уже семь лет как не пью, работать это дело мешает… Когда меня спрашивают, в чем секрет успеха моей компании, я отвечаю: «За нас всем богам молятся!» Мы всем конфессиям помогаем. — Он засмеялся: — Тут, правда, пришли одни денег просить, не разобрались сразу, оказалось — сатанисты! Ну, ребята из охраны накостыляли им, конечно!
Француз торопливо сменил кассету в диктофоне. Печенкин вновь стал серьезным.
— Есть у нас в городе Заводская площадь. Там когда — то, говорят, монастырь был, потом церковь, теперь завод хрустальный мой… Так вот, я строю сейчас на этой площади храм… Во имя Ильи — пророка… Не храм, точнее, часовню… Но какую! Хрустальную! Это седьмое чудо света будет. Или восьмое? — обратился он к секретарю — референту.
— Восьмое, — не задумываясь, подсказал Прибыловский.
— Восьмое. Причем там же, на площади, стоит памятник Ленину. Были разговоры — снести. А как быть с теми, кто в Бога не верит, а в Ленина верит? И я сказал: «Пусть стоит!» Не мы его ставили — не нам его сносить! Снести легче всего, вы попробуйте построить… — Владимир Иванович широко улыбнулся, пожал плечами и подытожил: — Вот и вся идеология…
Удивленно посмотрев на миску с ухой, к которой француз не притронулся, Печенкин поморщился и проговорил укоризненно:
— А вы чего ж это? Или угощением нашим брезгуете? С дымком ведь…
Француз залопотал, оправдываясь, но Владимир Иванович неумолимо замотал головой:
— Нет, брат, так дело не пойдет. Я тебя уважил, и ты тоже меня уважь…
6
— Да, это наш город, но ты не можешь появиться там без охраны, без Нилыча… — заглядывая сыну в глаза, говорила Галина Васильевна спокойно и назидательно.
— Я не хочу слышать ни о каком Нилыче! — выкрикнул Илья высоким детским голоском.
— Без Нилыча тебя там сразу украдут какие — нибудь чеченцы. — Галина Васильевна была спокойна и тверда.
У Ильи задрожала нижняя губка, и он закусил ее, готовый вот — вот расплакаться.
Мать сочувственно улыбнулась и, положив сыну руки на плечи, предложила:
— Давай я лучше познакомлю тебя с Дашенькой Канищевой?
Внезапно в центре праздника возникло непонятное суматошное движение — там кто — то вдруг закричал, пронзительно и жутковато. Из стоящей в отдалении машины «скорой помощи» выскочили санитары с носилками и как угорелые понеслись к месту неизвестного происшествия.
