– Нет, финики лучше везти из Иудеи, там они вкуснее. А скот купите в Фивах, хотя там и дороже. В прошлом году был низкий разлив, надо помочь своим крестьянам. Нанять тех, кто остался без работы, на восстановление маяка и других построек в Александрии, деньги взять из казны. Купца, виновного в многократном обмане покупателей, я буду судить сама и перед всеми. Плевать, что он уважаемый человек! Был уважаемый!
Советники, казалось, не слышали грубости ее слов, зато хорошо воспринимали их разумность. К концу приема, когда все вопросы были решены, как мысленно отметил Цезарь, быстро и очень толково, он рассмеялся:
– Клянусь Юпитером, если бы ты не была царицей Египта, я нанял бы тебя управляющим своих имений!
Клеопатра уставилась на любовника, словно только сейчас вспомнила, что тот рядом (наверное, так и было):
– Зачем мне твои имения?! У меня есть свой Египет, который в тысячу раз больше и богаче!
Цезарь рассмеялся:
– Я сказал: «Если бы ты не была царицей Египта».
– Но я – царица!
– Это я заметил…
Ее любопытство не знало границ. Но одновременно Цезарю приходилось убеждаться, что у любовницы есть черты характера, которых он предпочел бы не знать, например жестокость.
– Цезарь, мне рассказали, как ты победил в Фарсале войско Помпея.
– И что тебя заинтересовало?
– Правда, что воины Помпея попросту испугались, что им изуродуют лица твои копейщики?
– Тебя это удивляет?
– Кто придумал, ты?
– Да, я приказал поднять копья и целиться в лица, в глаза вместо обычных ног. Человек, видя устремленное в его глаза острие копья, поневоле отворачивается. Это помогло разделить на части, окружить и разбить конницу Помпея. Но почему это интересует тебя? Впервые вижу, чтобы женщина интересовалась тем, как добывается победа в бою.
Клеопатра задумчиво произнесла:
– Человек всегда боится, если видит угрозу своему лицу. Не изза красоты, больше боится потерять глаза… Если хочешь победить когото, одержи победу над его глазами, и он твой…
Цезарь с изумлением смотрел на любовницу, женщины, конечно, хитры, но царица еще и куда более разумна, чем многие мужчины.
– Тебе бы родиться мужчиной, Клеопатра…
Царица фыркнула, как разъяренная кошка:
– Вот еще! Фи! Мне и женщиной хорошо!
– Не сомневаюсь.
– Ты прощаешь врагов?
– Да.
– Почему?
– Вряд ли ктото из них действительно желал мне смерти, скорее, просто был вынужден выступать против. Так бы поступил и я сам.
– Ты бы простил Помпея?
– Если бы он выжил? Простил. Конечно, постарался, чтобы он никогда не получил достаточно власти, но зла на него не держал бы.
