– Цезарь в том крыле, что ближе к морю! – крикнул вслед рабу один из стражников. Гигант только кивнул, не спрашивая как пройти.
Большой рост раба, перекатывающиеся буграми мышцы на руках и ногах, отливавшая масляным блеском коричневая кожа, видно, произвели впечатление и на стражу у дверей комнаты, где сидел сам Цезарь, раба с подарком на плече впустили.
Цезарь чувствовал себя очень неуютно. Он оказался в западне, причем никем нарочно не подстроенной. Удравший от Цезаря в Египет Помпей был убит услужливыми александрийцами, а его голова поднесена воспитателем малолетнего царя Птолемея Пофином и учителем риторики Теодотом на блюде. Конечно, Помпей для Цезаря хотя и бывший зять, но соперник, и ему бы радоваться такому исчезновению члена триумвирата, тем более третий член – Красс – тоже погиб, и теперь Цезарь оставался единственным правителем Рима, но как радоваться, если денегто все равно нет?!
В Египте беспорядок – меж собой не поделили власть двое наследников. Обычное дело, только Клеопатра исчезла, прихватив боˆльшую часть казны. Что делать? Ловить эту девчонку в филистимлийском Аксалоне? Глупо. Трясти местных жрецов, наверняка сокровища у них, не могла же опальная царица утащить все на своем корабле? Но тогда и до собственного не добежишь, распнут по дороге возмущенные египтяне, итак, сидит во дворце как в осаде, за пределы царского квартала Брухейона на улицы города ни один римлянин без риска для жизни носа высунуть не может!
Положение глупейшее, выйти в море невозможно, не было попутного ветра, да и как уходить ни с чем? Но и сидеть, попросту выжидая у моря погоды, тоже нелепо.
Снаружи раздался какойто шум, стража у двери выясняла у посетителя цель. Цезарь крикнул, чтобы впустили. Может, принесли хоть какието известия о беглянке, ведь он отправлял людей в Сирию.
Но это оказался не посланец, в комнату вошел рослый раб, таща на плече чтото, завернутое в ковер. Голос его был подобен внешности – груб и громоподобен:
– Это подарок тебе, Цезарь.
С такими словами раб бережно опустил свою ношу на пол.
– От кого? – чуть нахмурился римлянин, махнув рукой, чтобы положил в угол, и отворачиваясь обратно к столу.
Но объяснение заставило повернуться обратно:
– От царицы Клеопатры.
Однако куда больше слов Цезаря поразило то, что он увидел. Ловкими движениями раб освободил содержимое своего свертка от ковра и тряпья, и взору изумленного Гая Юлия предстала… девушка!
Одним взглядом Цезарь окинул «подарок» с ног до головы, оценивая представшую перед ним картину.
