Мэтт, разумеется, ничего о своей любви к ней не сказал. И возможно, никогда не скажет. Все-таки, как ни крути, между ними продолжало оставаться препятствие.
И имя ему было Дженни.
Подумав об этом, Саманта вздрогнула. Или ей это только приснилось?
— Что случилось?
Подняв веки, она увидела знакомые светлые глаза. Потом в поле ее зрения оказались столь же знакомые твердые и одновременно нежные губы, которые, прежде чем произнести ответные слова, на мгновение прикоснулись к ее губам. Инстинктивно поеживаясь от легкого озноба, сопровождавшего пробуждение, она неожиданно обнаружила, что лежит под тонким покрывалом совершенно голая. В следующее мгновение она поняла, что Мэтт в этом смысле ничем не отличается от нее, и порозовела от смущения.
— Я умираю с голоду.
— Я тоже.
Мэтт снова прикипел к ней поцелуем. Но поскольку поцелуй начал приобретать затяжной характер, Саманта отодвинулась от Мэтта и сказала:
— Мне есть хочется, а не то, о чем ты подумал.
— Ты и раньше это говорила. Но надеюсь, ты понимаешь, что, прежде чем твое желание осуществится, необходимо отскрести сожженную сковородку.
Саманта решила его поддеть.
— Помнится, когда она сгорела, ты особого неудовольствия не выразил.
— Это точно.
Он опять поцеловал ее, потом отбросил покрывало, встал с кровати и вытянулся во весь рост, не испытывая ни малейшего смущения или стыда от своей наготы.
— По-моему, я тоже не прочь что-нибудь съесть. Сейчас посмотрю, что хранится у меня в буфете.
Через полчаса они уже сидели за столом и с огромным аппетитом поедали копченую ветчину, отваренные сушеные овощи, горячие бисквиты, запивая все это кофе. При этом они ухитрялись еще разговаривать и даже смеяться. Однако когда поели, выяснилось, что тот, иной голод, о котором упоминалось прежде, отнюдь не притупился.
Так что в скором времени они снова оказались в постели, а еще через некоторое время Саманта, выглянув из окна, обнаружила медленно всходившую в черном небе луну.
— Похоже, мне придется остаться у тебя на ночь.
— Похоже на то, — пробормотал Мэтт.
Саманта сама удивилась собственной смелости, когда, повинуясь неожиданно возникшему порыву, выпалила:
— Надеюсь, по этому поводу возражений нет?
— А что — у тебя возникло впечатление, что они у меня есть?
С этими словами Мэтт заключил ее в объятия, и Саманта с готовностью приняла их, как и те радости, которые за ними последовали.
Только много позже, неожиданно пробудившись в темноте ночи, Саманта подумала, что Мэтт, в сущности, так и не ответил на ее вопрос.
