Но ни одна из этих отнюдь не лестных мыслей не отразилась на ее лице. Франческа холодно произнесла:
— Какая жалость, что у меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами! Сомневаюсь, что у нас найдется подходящая тема. А развлечения вам придется поискать в другом месте.
— Ваша тетя и вправду опасно больна? Этот вопрос он выпалил неучтивым тоном, какого Франческа никак не ожидала от него. Что он задумал? Неужели до него дошли слухи, и он осмелился жалеть ее? Франческа поборола внезапную вспышку ярости и сдержанно отозвалась:
— Меня удивляет пристрастие гостей лорда Уитема к деревенским сплетням. Я думала, у них есть немало других, более изысканных развлечений.
— Перестаньте ершиться, Франческа. Лучше скажите, как здоровье вашей тетушки.
Он не имел никакого права проявлять такую озабоченность. Франческа почувствовала, как ее сдержанность улетучивается, как она вновь становится беспомощной жертвой обаяния Маркуса.
— Не понимаю, с какой стороны это вас задевает, — холодно заявила она, призвав на помощь пресловутую чопорность Шелвудов. — Но если вы настаиваете, извольте: моя тетя страдает от духоты. Уверена, через день-другой ей станет легче.
— А я слышал совсем иное.
Должно быть, ее положение тоже подверглось обсуждению в Уитем-Корте. Она вновь стала предметом сплетен. Это было невыносимо!
— Можете думать, что вам угодно, сэр. Но моя тетя не потерпела бы подобного любопытства со стороны незнакомых людей. И я тоже его не потерплю.
— Незнакомых?
До сих пор Франческа избегала смотреть ему в глаза, но сейчас вскинула голову и уставилась на него в упор. Она не стала делать вид, будто не поняла намека.
— Что бы ни случилось девять лет назад, мы были и остаемся чужими друг другу, сэр. В этом я абсолютно уверена. А теперь прошу вас оставить меня в покое! — Несмотря на многолетний опыт, на последних словах ее голос дрогнул.
Маркус в нерешительности шагнул к ней, но опомнился и грациозно поклонился.
— Как вам будет угодно. Всего доброго, Франческа.
Спускаясь с холма, она чувствовала спиной его взгляд и надеялась лишь, что Маркус не видит, как дрожат ее руки, и не слышит лихорадочный стук сердца.
Маркус с изумлением обнаружил, что, несмотря на прошедшие девять лет, непонятные узы по-прежнему связывают его с этой девушкой. Ужасы войны, волнения мирного времени, отнимающее массу сил управление огромным и процветающим имением вытеснили у него из головы мысли о Франческе, но стоило им встретиться, и он вновь ощутил странное душевное родство с ней. Это ощущение было необъяснимым, а посему досадным.
