— Мне нет прощения. Я подвел Джека и причинил боль тебе, и это мучает меня, как ничто другое, поверь мне.
Франческа крепко сжала губы. Она не собиралась унижаться и умолять. Такое разочарование ей еще не доводилось испытывать, но она давно научилась скрывать свои чувства, и опыт пошел ей на пользу. Но для этого ей потребовалось собрать все свои силы.
— Вам незачем так переживать, — наконец заявила она. — В конце концов, я знала, что вы гостите в Уитем-Корте, и все-таки позволила вам поцеловать меня. Именно так и поступают повесы, не правда ли?
— Повесы?!
Франческа не обратила внимания на возглас Маркуса. Она продолжала:
— И жалеть меня ни к чему. Наше знакомство порадовало меня, тем более что оно ограничилось поцелуями. Надеюсь, мне предстоит еще много столь же приятных минут — когда я начну выезжать в свет и отправлюсь в Лондон. — Ей удалось даже изобразить ослепительную улыбку. — Скоро отец заберет меня отсюда. Он часто пишет об этом в письмах…
— Франческа… — Он произнес ее имя с бесконечной нежностью, и она осеклась.
— Поэтому можете поцеловать меня еще раз, если хотите, — ничего страшного.
— О, Франческа, моя милая, отважная девочка! Я знаю, как много значат для тебя эти поцелуи. Господи, ну разве я мог подумать? Иди ко мне!
Он поцеловал ее — нежно, как в первый раз, но затем обнял ее так, что у Франчески прервалось дыхание, и принялся осыпать поцелуями, шепотом повторяя ее имя. Постепенно пламя страсти погасло, и он отстранился.
— Все напрасно, — обреченно произнес он. — Дядя прав — мне нечего предложить тебе.
К тому же ты слишком молода. У каждого из нас свой путь. Нам лучше расстаться. Он поднес к губам ее руку.
— До свидания, Франческа. Вспоминай обо мне — хотя бы изредка. — Он спустился с холма, но Франческа не смотрела ему вслед. Слезы, которым она не разрешала пролиться, жгли ее глаза.
Но это было еще не все. Несмотря на горечь расставания, Франческа сумела бы вынести его, лелея воспоминания о нежности Маркуса — хоть кто-то счел ее привлекательной и достойной любви. Но утешаться приятными воспоминаниями ей было не суждено.
Несколько дней спустя она стояла на мосту, глядя на воду, как вдруг голос Фредди прервал ее горестные раздумья.
— Должно быть, ты и есть та маленькая богиня, с которой Маркус провел все утро? — спросил он. — Клянусь, малый в тебя влюбился! Жаль, что не я заметил тебя первым. Скучаешь по Маркусу?
Что-то сжалось в душе у Франчески. Мысль о том, что она стала предметом пересудов в Уитем-Корте, вызвала у нее отвращение. Неужели Маркус способен на такую подлость?
