«Она как наркотик. А я наркоман. И все кругом это знают…»
Доминго беспощадно мял своими полными губами кончик сигары, превращая табак в мокрую труху — отвратительная привычка, которой он обычно предавался в конце дня. Он сидел рядом со своим матадором, держа в руках открытую газету, и говорил что-то про быков, с которыми Мигель должен будет сражаться на следующей неделе. Мигель знал: его люди тратят уйму времени на то, чтобы заранее изучить животных, предназначенных для корриды. Но сейчас он не слушал менеджера. Стефани занимала все его мысли.
Доминго хотел обсудить статью Пакоте, опубликованную в сегодняшней газете, но Мигеля это не интересовало.
— Здесь написано, что Эль Пелигро выдохся. Матадор, Пакоте пытается распалить зрителей еще до начала корриды.
«Стефани должна вернуться в Мадрид, — рассеянно думал Мигель. — Там она походит по магазинам, отдохнет от этого враждебного окружения». Вообще зря он не послушал Доминго и взял ее на ранчо. Но разлука с ней казалась ему невыносимой.
Сегодня утром она была очаровательна, но очень грустна. Ему хотелось успокоить ее, рассказать свой новый сон, но он знал, что его слова не убедят американку. Его сны для нее — просто ерунда.
Доминго собирался через несколько дней объявить о помолвке, хотя Мигель настоятельно просил его не использовать Палому ни в каких рекламных трюках. Доминго уважал своего матадора и был хорошим менеджером, однако у него был один досадный недостаток: он всегда поступал только так, как считал нужным сам.
Мигель предвидел крупный скандал с Доминго и не хотел, чтобы Стефани была тому свидетельницей. Скоро она появится в его ложе в «Лас-Вентас» и весь мир узнает об их отношениях!
«Ей не нравится, что я убиваю быков. Как же быть? Я матадор, и убивать быков — моя работа. Без убийства нет и корриды… Стефани не сдержит своего обещания», — мучительно думал он, снова и снова вспоминая хохочущего быка.
Они завтракали в кругу его родных. Стефани чувствовала на себе их враждебные взгляды. Став его возлюбленной, она не стала им ближе. Они смотрели на нее как на прокаженную.
После завтрака Мигель повел ее к джипу, и у них наконец появилась возможность немного побыть наедине. Чтобы им не мешать, Рей задержался в доме.
Было только семь часов утра, но солнце палило нещадно. С дубов долетал громкий птичий гомон: видимо, пернатые возмущались столь ранней жарой.
— Как я понимаю, это прощание? — Стефани привалилась к джипу и прищурилась от яркого солнца. Как она будет жить без него эти несколько дней?
