Проснувшись, Стефани напрасно цеплялась за ускользающие сладкие грезы. Зато вдруг прорезалась жуткая головная боль.
Утреннему свету чужда пощада. Рядом со Стефани спал нагой Мигель, едва прикрытый скомканной простыней. Его дыхание было медленным и ровным, на лице проступила темная щетина. Две бутылки из-под вина и пара пустых бокалов, один из которых лежал на боку, объясняли ее головную боль. На полу кучкой валялись красно-золотые брюки, платье и два мятых плаща.
Стефани вдохнула стойкий аромат ночной страсти и крепко зажмурилась. Ей хотелось опять заснуть и проснуться в Лагуна-Бич, в окружении знакомого запаха эвкалиптов и орущих кошек — в той жизни, которая была ей понятна.
Она не узнавала себя. Где та Стефани Мэдисон, которая тщательно планировала свой день вплоть до ромашкового чая перед сном? Все летело кувырком! Где-то она читала, что романтические фантазии никогда не происходят сами по себе: вы воплощаете их в жизнь собственными усилиями. Ну что ж, фантазии кончились. Какую реальность принесет ей это утро? И какие усилия надо приложить, чтобы не разрушить того, что между ними возникло?
В висках нещадно стучало, каждый мускул болезненно ныл, особенно бедро — там, куда ее ударила телочка.
Мигель спал как младенец. Этот сильный мужчина казался таким беззащитным! «Ну почему ты матадор? Я хочу, чтобы у тебя была какая-нибудь обычная профессия».
Не надо все раскладывать по полочкам и анализировать! Но секс с Мигелем был сродни чему-то божественному и поневоле наводил на размышления…
Стефани потерла виски и медленно села на постели. Ее трясло от вина и физического утомления. Прошлепав в ванную, она умылась, прополоскала рот и уставилась на незнакомку в зеркале.
Глаза, окаймленные красными веками, спутанные волосы… «Я уже никогда не стану прежней».
Она вспомнила, сколько стараний приложила за последние два года, чтобы исключить мужчин из своей жизни. С помощью бесконечных сеансов самовнушения она убедила себя в том, что они ей больше не нужны.
Но весь этот труд оказался напрасным. Она влюбилась — нет, с головой нырнула в пучину опасной страсти! Человек, предлагавший ей руку и сердце, был матадором — чужестранцем, скованным обязательствами перед страной и семьей. Этот человек верил в сны и думал, что скоро умрет.
Стефани прочертила мыском ноги воображаемую линию на кафельном полу: вот черта, отделяющая реальность от грез. А вот два крестика по обе стороны от черты. «Сейчас я здесь, в мире фантазий. Но я должна вернуться обратно… Ну же, девочка, смелей! Ты сможешь! Мигель просил меня не верить тому, что я услышу или прочту на этой неделе. Впрочем, это только начало…»
