Мигель плеснул себе в лицо холодной водой и уставился в зеркало. Его брат Галлео разговаривал по телефону с его менеджером. Галлео был отличным пикадором. Сильное мускулистое тело позволяло ему легко орудовать пикой, но спорить с Доминго он не умел.
Телефонная трубка упала на рычаг, и в зеркале появилось отражение Галлео.
— Надо возвращаться в Мадрид, — сказал он по-испански. — Доминго сам за тобой заедет. Он хочет, чтобы ты отправился в «Ла Либра» и отдохнул там перед выступлением в «Лас-Вентас».
Мигель прищурился, разглядывая в зеркале свои налитые кровью глаза. В голове стучало.
— Я не хочу ехать в «Ла Либра»! — рявкнул он, потянулся к пузырьку с аспирином и дрожащими руками вытряс из него две белые таблетки.
«Ла Либра» — его ранчо в Испании, где он обычно проводил время в перерывах между боями. Но в последнее время Мигелю не нравилось, когда ему указывали, где ему следует быть и с кем. Поэтому он и сбежал в Калифорнию, хотя мог отложить эту поездку. Бизнес и старлетки могли подождать, коррида — никогда!
Бой в «Лас-Вентас» был для него не единственным препятствием. Менеджер настаивал, чтобы он официально объявил о помолвке с Паломой, дочерью Хуана Агилара, покойного испанского матадора, любимца публики. Хуан погиб в «Лас-Вентас» десять лет назад, когда Мигель вызвал его на состязание. Помолвка с Паломой помогла бы Мигелю завоевать симпатии зрителей, а сама арена напомнила бы им о его юношеской победе.
После смерти Хуана все полагали, что, когда Палома вырастет, Мигель женится на ней, дабы загладить свою вину. Теперь же этот брак был бы как никогда на руку матадору, о чем и твердил ему менеджер.
Юный матадор, вызвавший его на состязание, был влюблен в Палому.
Палома не говорила Мигелю о своих отношениях с Франкосисом, но всевидящая мадридская пресса освещала ее появления в ночных клубах.
Франкосис ничего не мог поделать: судьба девушки целиком и полностью зависела от Мигеля, который имел большое моральное преимущество над своим противником.
Согласно завещанию Хуана, Мигель стал опекуном его дочери. Он не собирался жениться на Паломе, но не мог допустить, чтобы Франкосис объявил о своей любви к ней. Это было бы роковой ошибкой для Эль Пелигро.
— Прошла всего неделя после моего последнего выступления, — бросил Мигель через плечо, роясь в своей кожаной дорожной сумке в поисках бритвы. — Вы с Доминго зря волнуетесь. До начала корриды еще уйма времени, мы успеем вернуться в Мадрид.
