— О Господи! Вчера! Вы хотите сказать… да ведь я же разговаривала с ним в понедельник. Боже… — Она тяжело опустилась на стул. — Ужас какой.
Дрожь пробежала по телу Билла.
— Я виноват. — Его голос звучал как бы издалека. — Я должен был поговорить с ним в понедельник. — Он вскинул глаза. — Господи, Соланж! Я должен был поговорить с ним еще в пятницу! Он был в отчаянии, вне себя! Но я не сделал этого! — Он уронил голову и закрыл лицо руками. — Господи! Он умолял о помощи, а я не услышал его…
Билл открыл глаза, повернул голову и уставился в иллюминатор. Там, на востоке, куда летел самолет, начало светлеть небо. С тех пор как они вылетели из Нью-Йорка, он никак не мог уснуть: не давали покоя кошмары. Ахмед падает кувыркаясь и разбивается об асфальт, его мозг и кровь брызжут на прохожих. Ужасная картина внезапно сменяется воспоминаниями об их дружбе. Вот первая встреча. Он воссоздавал ее мысленно множество раз, каждая подробность вырисовывалась так четко и ясно, словно это произошло вчера.
…Шел 1968 год. Приближался к концу год его пребывания в Париже. Волшебный, восхитительный год! Возбуждала сама атмосфера города. Кафе были переполнены завсегдатаями, спорившими до глубокой ночи. Все с радостным нетерпением ждали каких-то важных событий. И в мае они разразились. В Париже, Лондоне, Праге, в американских университетских городках словно прорвало плотину и бурным потоком смыло все классовые и расовые барьеры. Упоительное было время, а Париж был самым упоительным городом в мире.
Сорбонна стала одним из центров движения, и Билл с удовольствием окунулся в работу: принимал участие в первых сидячих забастовках, распространял листовки и помогал организовывать марши. Радостное, приподнятое настроение охватило всех. Правительство зашаталось, казалось, оно вот-вот падет. А что или кто его заменит — это никого не интересовало. Перемены стали самоцелью. А потом вдруг все пошло наперекосяк. Вспыхнуло насилие. Счастливое, возвышенное состояние растворилось в клуба́х слезоточивого газа и в потасовках с вооруженными дубинками полицейскими.
Билл был одним из распорядителей марша. Несмотря на все их усилия, в ряды демонстрантов проникли анархисты в мотоциклетных шлемах, захватили инициативу и пошли во главе колонны. Возле моста Сен-Мишель дорогу преградили полицейские в боевых доспехах. Мрачные, несговорчивые, молчаливые, они словно знали, что будет заварушка. В них полетели камни и бутылки с зажигательной смесью — «коктейль Молотова», горючая жидкость потекла под ноги полицейским и быстро превратилась в лужицы пламени. Это словно послужило сигналом для полицейских, и они бросились в атаку. Из боковых улиц на подмогу хлынули новые отряды полиции и набросились на мирных демонстрантов, шедших в хвосте колонны. Их натиск разрушил колонну, под ударами дубинок люди шатались и падали.
