— Хватит, — повторил я.
— Well.[1] — Дмитрий Сергеевич разлил виски по стаканам. — Я с содовой так и не привык пить, но вам могу разбавить.
Из второго кармана волшебной шёлковой пижамы на стол переместилась пластиковая бутылка «Швепса». Пижама, к слову сказать, не принадлежала нашему загибающемуся больничному хозяйству, а, вероятно, была приобретена родственниками пациента по случаю. Что вполне естественно для людей, не стеснённых в средствах, а судя по всему, больной в них не нуждался. Один браслет на запястье тянул на десять моих максимальных зарплат.
— Мне тоже без содовой.
— O'key.
Мы взяли стаканчики, чокнулись и выпили за мои золотые руки. Я не настолько разбираюсь в виски, чтобы определить — настоящее оно или нет. Остаётся полагаться на слова собутыльника и надеяться счастливо избежать летального исхода от отравления суррогатом. Закусив долькой лимона, я убрал свой стаканчик в стол, дав понять, что пить больше не буду.
— Напрасно, — покачал головой Дмитрий Сергеевич, присев на стул, — все равно не спите. А если начальства боитесь, то до утра выветрится. Качественная штука. Best.
Да, уснуть теперь вряд ли получится. Виски подействовало не как снотворное, а наоборот, словно бодрящий кофе.
— Я же, говорил, Дмитрий Сергеевич…
— Можно просто Дима, — перебил меня собеседник.
— Я же говорил, Дима, что дежурю, и начальство здесь ни при чем. Могут доставить больного, я должен быть трезвым. Спасибо за виски.
Если честно, многие мои коллеги уклоняются от необходимости трезво глядеть на мир в рабочее время, что приводит к казусам вроде забытого в животе пациента тампона или пинцета. Хорошо, не бутылки. С одной стороны, это аморально, а с другой — в какой стране живём? Лично я, во избежание претензий, стараюсь на работе не усугублять. Хотя заядлым трезвенником себя не считаю.
Взяв ещё одну лимонную дольку, я взглянул на его челюсть.
— Где это вас так? Если не секрет, конечно.
— Х-хе, — усмехнулся Дима, — я вам как раз и собирался рассказать. Это весьма любопытно.
Ну все понятно. В отдельной палате можно общаться только с финским унитазом, и никто не услышит душераздирающую исповедь про поход в кабак, заводку и крутой махач с козлами. Про беспредел врагов и собственные мужество и благородство. Все эти истории похожи друг на друга, как одноразовые шприцы или, извиняюсь, пробирки с анализами мочи. Особенно, когда пациент принадлежит к определённым слоям общества. Возможно, мой собеседник как раз оттуда, хотя чисто внешне он больше похож на хронического вкладчика финансовых «пирамид».
