– Тут еще кто-то есть? – спросил Майлз, который желал, чтобы внимание Марио было уделено ему одному.
– Да, Анна, она сейчас спит. Дело заключается в том, что большинство моих клиентов – люди достаточно богатые, чтобы иметь какую-нибудь серьезную проблему. У них есть все что душе угодно, так почему бы им не заиметь себе депрессию? Но Анна действительно подавлена. Она постоянно спит.
– Боже! – сказал Майлз, почувствовав себя немного лучше.
– Как бы то ни было, – продолжал Марио, – волею судьбы, случая или предначертания, Анна обнаружила, что жидкость, хлеставшая из меня, не была настоящей кровью. У нее хорошие познания о полимерах, которые в больших количествах используются в области моторостроения. Поэтому эксперимент не удался, люди оскорбились и разъехались. Такого никогда не случалось раньше. Обычно это было лишь началом уикенда, насыщенного потрясениями, по завершении которого оставалась группа исцелившихся людей, в которой каждый под моим наблюдением избавлялся от мучавшего его конкретного страха. И именно этот последний эксперимент сорвался, и мои клиенты разъехались в угнетенном состоянии духа и смятении. Я был тоже расстроен случившимся. Мы много раз проводили этот эксперимент в прошлом, всегда со стопроцентным успехом. Конечно, я могу принять надежные меры для того, чтобы больше никто не узнал, что происшествия не настоящие, но это заставило меня остановиться. Я должен осмыслить происшедшее. Осмыслить и найти новый путь.
Наступила тишина. Майлз сидел, чувствуя себя умиротворенным. Он внимательно слушал то, что ему рассказывал Марио, отмечая про себя, что его акцент и интонация обладают немного гипнотическим эффектом, от которого он почувствовал себя очень уютно. Майлз начал чувствовать позыв к испражнению. Это было замечательное ощущение.
– Я хочу в этом участвовать, – сказал Майлз. – Мне нечего терять.
– Но в чем мой новый путь, Майлз? – спросил Марио. Он также смотрел на огонь. – Я не знаю, что делать. Я уверен только в одном – это должно быть настоящим.
– Это должно быть настоящим, – согласился Майлз.
– Это не может быть экспериментом в общепринятом, терапевтическом, смысле слова. Это должно быть нечто большее. Это должно быть реально опасным, но без реальной угрозы клиенту. Получается противоречие. Я не могу позволить, чтобы мои клиенты подверглись реальной угрозе, это против профессиональной этики. Их здоровье должно быть моей наиглавнейшей заботой. Но, с другой стороны, если эксперимент не несет в себе реальной опасности…
