Мужчина, сидевший в вагоне напротив Майлза, громко разговаривал по мобильному телефону, пока они с грохотом мчались по нереконструированному английскому отрезку маршрута. Они сидели в прекрасно оформленном вагоне скоростного поезда, которому с трудом удавалось оставаться на рельсах: в таком аварийном состоянии последние находились.
Майлз смотрел на кучи мусора, тянувшиеся по обеим сторонам полотна. Англия была дырой, к тому же захламленной. Он задумался над тем, как это все происходило. Столетиями люди старались навести порядок, но ситуация только ухудшалась. Аккуратная маленькая фабрика с аккуратной невысокой оградой стояла по соседству с улицей аккуратных маленьких домиков, но между ними был промежуток, представлявший теперь собой сильно разросшуюся мусорную кучу. Майлз глядел на эту маленькую трагедию, проплывавшую перед ним, и качал головой. Кто-то, какой-нибудь проектировщик в пыльном пиджаке, утвердил по какой-то средневековой причине решение оставить между фабрикой и поселком полоску земли не шире двух метров. Никто даже не предполагал, что, возможно, это была не самая лучшая идея. Возможно, это решение было принято в согласии с каким-нибудь идиотским юридическим понятием о землевладении.
Население других стран лучше разбирается в состыковании предметов друг с другом, чем англичане. Майлз рассуждал, что иностранцы не оставили бы таких промежутков. Он знал, что в Америке были места, испорченные подобным образом, но, в целом, благодаря тому, что все заранее тщательно планировалось, и тому, что большинство индустриальных объектов США строились на пустом месте, пустыри там держались в лучшем состоянии, если оставались вообще. Промежутки для Майлза были свидетельством плохого программирования. Он не мог оставить промежутка в цепи компьютерного кода, иначе вся программа отказалась бы работать.
Размышляя об окружающей среде, он дошел до мысли, заставившей его задуматься о том, зачем он вообще вернулся в Англию. Его усилия по участию в организации «Фулл Фэйшл» неожиданно показались ему тщетными. Какая трата времени! Майлз всегда стремился к тому, чтобы использовать время рационально. Даже когда он был совсем молодым, время, казалось, протекало стремительно. Он думал, что это было потому, что он привык сверяться со временем на своем компьютере, где оно делилось на множество миллисекунд. Майлз всегда убеждался в том, что программный код, который он написал или редактировал, был без «мусора», полностью рационализирован, и никогда не тратил времени на команды, не являвшиеся необходимыми. И вот теперь он сидел в поезде и тратил час за часом время, которое можно было бы уделить программированию.
