Дороти наблюдала за ним, вжавшись в диван. На минуту ей стало жалко его, и она даже устыдилась своего поступка. Зачем она рассказала о Джессе? Это было жестоко… и неразумно. Она забыла о последствиях. Впрочем, ей нечего стыдиться.
Джесс ничего не значил для Шелдона. Братья никогда не любили друг друга. За целый год знакомства Джесс упомянул о брате пару раз, когда здорово выпил и уже мало что соображал. До этого она даже не подозревала о существовании его старшего брата. Он язвительно называл его Большим братом, ни разу не упомянув по имени. «Мой Большой брат был негодяем, — говорил Джесс, — каких свет не видывал. Отец отрекся от него и не оставил ему ни цента в наследство. И правильно сделал. Брат плевал на семью, предпочитая своих многочисленных подружек».
Но, если братья не были дружны, почему же ее слова задели Шелдона? Или это ей показалось? Сейчас ее противник уже не выглядел обиженным или раздосадованным. Совсем нет. Лицо его стало жестким и непроницаемым, как будто и не было того минутного гнева и он не испытал даже малейшей боли.
Дороти со страхом в душе ожидала, что теперь последует, и не знала, на что решиться. То ли ей встать и уйти, то ли попытаться продолжить разговор.
— К черту все! — вдруг сказал Шелдон незнакомым ей севшим голосом. — Это просто безумие. — Он провел рукой по волосам, взял стакан и допил одним глотком то, что в нем осталось. Затем, по-видимому приняв твердое решение, направился к письменному столу и взял оставленную на нем папку. — Хватит ходить вокруг да около. Пора говорить серьезно.
Дороти напряглась.
— А мы разве не серьезно говорили?
— Нет, — раздраженно отрезал он. — Мы нащупывали почву, проверяли друг друга, пытаясь понять, насколько жестокой будет борьба.
— Ну и?..
— Ну и поняли, — он мрачно улыбнулся, — что борьба будет не на жизнь, а на смерть. Мы будем долго изводить и оскорблять друг друга. И в конце концов Дэвиду начнет казаться, что хуже нас нет никого на свете.
— Что же ты предлагаешь?
— Предлагаю заключить сделку.
Дороти растерялась и вдруг почувствовала себя беспредельно измученной.
— У меня нет никаких предложений, — устало проговорила она. — Я просто не знаю, как нам поступить. Знаю только, что поделить Дэвида невозможно.
— Соломоново решение? Нет, ты права, это невозможно. Я предлагаю несколько неожиданный план.
План?.. Каким бы этот план ни был, он, похоже, не слишком нравился Шелдону. Он выглядел как человек, которого вынудили к мучительному, неприятному шагу. О Боже, что же это? Страшная слабость овладела Дороти. Она боялась, что разрыдается у него на глазах. Нет, только не это, подумала она. Где ее чувство собственного достоинства?
