В соседних покоях, где разместили других новобрачных, тоже стояла тишина. Не утихал только шум из пиршественного зала.
Неужели она ничего не значит в глазах Селевка? Но ведь она из царского рода!
Апама страдала и от уязвленной гордости, и от впервые вспыхнувшей в ее сердце любви. Внезапно она залилась слезами. Задрожали ноги от непрерывного хождения по покою, лицо пришлось умыть, чтобы избавиться от следов бесконечных слез. Она вдруг поняла, что ей страшно. Ведь свадьба совершалась по приказу царя, о жестокости которого все знали не понаслышке.
Девушка вновь прислушалась. В соседних покоях по-прежнему царила тишина. Апама прилегла на ложе и попыталась удобнее расположиться на нем, чтобы успокоиться. Внезапно вблизи раздались громкие мужские голоса. Апама замерла, не зная, что предпринять. Она разрывалась между злостью, предлагавшей ей притвориться спящей, и любовью, толкавшей ее с распростертыми объятиями навстречу тому, кого так ждала.
– Нет! Только не это!
Селевк был очень пьян. Неверными шагами он шел к ложу, протянув вперед руки в поисках опоры.
Апама с ужасом увидела приближающееся к ней лицо с красивыми, благородными чертами и бессмысленным взглядом.
– Итак, по приказу великого царя я явился к тебе, персидская красавица!
Всей тяжестью своего тела Селевк упал на ложе. Апама судорожно закуталась в покрывало и забилась в угол.
– Сними с себя все! – пробормотал Селевк.
Неверными руками он потянул покрывало, пытаясь добраться до охваченной ужасом персиянки.
Ярость и обида пробудили в Апаме неожиданные силы. В полумраке ее глаза грозно заблестели, как у изготовившейся к прыжку тигрицы.
– Не смей прикасаться ко мне, – сквозь сжатые зубы тихо проговорила она. – Ни сегодня, ни когда-либо!
Хмель на время вылетел из головы Селевка. Он строго посмотрел на навязанную ему жену.
– Запомни, что я тебе скажу: я выполняю приказ всемогущего царя. Ты здесь только для того, чтобы произвести на свет ребенка для великого государства великого Александра!
Селевк снова погрузился в туман опьянения и вскоре заснул.
Апама осталась наедине с собой. Ощущение гнева не покидало ее. Она чувствовала, что, несмотря на жару, сильно дрожит. Вряд ли ей удастся заснуть. Бежать? Она отбросила эту мысль. Нет и нет. Она останется здесь и выполнит то, что велела ей мать. Она – дочь бунтаря и героя – не должна никогда забывать об этом. Она ненавидела все окружавшее ее: Селевка, ложе, на котором сидела, пьяные, громкие голоса, доносящиеся из соседних покоев. Но больше всего она ненавидела самого могущественного человека на свете, пробудившего в ней это отвратительное чувство, – великого царя Александра!..
