Нет ли в этом рассуждении какой-то, хотя бы маленькой зацепочки, неточности? Мы еще сравнивали с ситуацией в стае волков, потому и убедились. Только вот даже для стаи волков наши общие рассуждения не были до конца точными. Если бы молодой волк не принял ритуальную позу подчинения и проявил агрессию, то его бы вожак мог и загрызть. А вот, если это сделала бы молодая волчица, то не загрыз бы. То есть половой инстинкт, скорее всего, удержал бы от завершения агрессии. Кажется, к такому выводу подталкивают этологические наблюдения доктора К.Лоренца?
Но ведь и в стае приматов тоже наблюдается различие полов, несмотря на общий ритуал подчинения. Неточность в наших рассуждениях есть, и вожак стаи все же различает, кто перед ним присел в сексуальной позе – самец или самка. В отношении самца телодвижения вожака будут чисто ритуальными, а вот в отношении молодой самки одного лишь поглаживания по спинке будет недостаточно. Вся стая и сама молодая особь в этом случае ждут от вожака проявления реальной сексуальной потенции. Вот он где, выход из тупика – в совпадении ритуальной и реальной стороны дела в отношениях вожака и молодой самки.
А какое и где в этом случае может случиться препятствие для инстинкта? Ясно, что не на стороне вожака, поскольку он уже вожак и испытан в деле. Ну, вот мы и пришли окольным путем к той самой структурной мутации, ненужной детальке человеческого организма, которая единственная отличает состав органов и тканей человека от всех других гоминидов. Называется эта ткань по науке – девственная плева или hymen, а по-простому – «целка». Вообще говоря, в зачаточном состоянии эта ткань есть у многих видов млекопитающих, а на стадии эмбрионального развития – у всех. Но в чрезмерно развитом виде, образующим существенный признак девственности, эта неотения есть только у человека и ещё у одного вида, не относящегося к приматам.
Единственное, от чего хотелось бы сразу предостеречь молодых коллег – это не спешить сразу вспоминать пошлые фрейдистские конструкции. Сводить все многообразие и красоту социально-культурной жизни человека к сексуальным мотивам и неврозам – это все равно, что сводить красоту жемчужины к природе песчинки, ставшей причиной ее рождения. Фрейд и его последователи действительно внимательно изучили разломанные «жемчужины» человеческих душ и обнаружили внутри следы первобытного «песка». Однако красота и все содержание человеческой Культуры заключается вовсе не в исходной «песчинке», а во многих тысячах тонких слоев «перламутра» – творческих подвигов наших далеких и не очень предков.
