Такая «сексуально-социальная» интеграция стаи оказывается достаточно эффективным механизмом для вытеснения из экологической ниши конкурентов и почти всех естественных врагов. А это, с учетом повышенной продуктивности самок, уже первый шаг к серьезному экологическому кризису. То есть к выполнению условия номер два для начала нового видообразования.
Возвращаясь к книге Д.Морриса «Голая обезьяна», напомним ту часть исследования Тела как Улики, которую мы отложили до обсуждения сексуального поведения. Моррис отмечает, что человек, по сравнению с шимпанзе и другими приматами, обладает гораздо большими по размерам половыми органами. Из этого можно сделать вывод, что у наших животных предков естественный отбор по данному параметру зашел весьма и весьма далеко. Следовательно, и по повышенной возбудимости, и по роли сексуального возбуждения для «социальной» интеграции в стае животные предки человека должны были сильно превосходить ближайших родственников – предков нынешних шимпанзе. Однако именно здесь следует заметить, что увеличенный по сравнению с другими приматами размер половых органов прачеловека не имеет никакого значения для собственно целей репродукции. Как и хвост павлина, этот «king-size» имеет исключительно символическое значение.
Еще раз, во избежание недоразумений и совершенно излишнего возбуждения, повторим: Дополнительно мобилизованные стаей приматов ресурсы полового инстинкта были необходимы для рождения прототипа социальной иерархии. Позы, характерные для репродуктивного поведения и даже утрированные, заимствованы для строительства иерархии вместо недостающих инструментов агрессии, как у большинства стайных животных.
У вожака стаи волков мощный оскал хищных зубов в отношении собрата не означает, что он собирается съесть младшего волка, а всего лишь «поставить на место» в стайной иерархии. Точно также эрегированный пенис вожака стаи приматов не означает, что он собирается кого-то поиметь в сексуальном смысле. А означает он, всего лишь, то же самое, что скипетр или жезл для вождя людей – символ власти. Все остальные «участники конвенции» из числа самцов вынуждены прятать свои «жезлы» в шерсти, а при приближении вожака принимать ритуальную позу, характерную для самки. Это то же самое, что и покорный изгиб шеи у волков – признание власти вожака. К собственно репродуктивному поведению все эти ритуалы имеют не больше отношения, чем ритуалы волков к настоящей охоте. Как выяснили этологи, именно вожаку и его ближайшим соперникам как раз и некогда этим заниматься, поскольку они постоянно выясняют отношения по поводу иерархии в стае. Так что чаще оплодотворяют самок молодые самцы, пользуясь неразберихой во время регулярных разборок на высшем уровне. Но это совсем малозначимые детали в контексте нашего расследования.
