Тут нам снова могут помочь доктора Фрейд и Юнг, очень внимательные в работе с пациентами, страдающими от неврозов. Классики психоанализа не сразу, но заметили, что свободные ассоциации, извлекаемые из «коллективного бессознательного» из-за нарушений или разрушений в психике, очень похожи на мифологические образы самых древних народов и культур. Большинство из пациентов были людьми обыкновенными, не сведущими в античной мифологии и никогда не слышавшими о некоторых деталях, которые вовсе не преподают в школах. Очевидно, что все эти мифологические образы хорошо сохранились именно в «коллективном бессознательном».
Что это дает для нашего расследования? Это значит, что коллективная мифология древних народов, как и личная мифология пациентов, отражает еще более древние слои доисторической памяти. Пусть даже не сам момент Странного Происшествия, но какие-то моменты психологического развития, отстоящие от первичного Артефакта совсем недалеко по меркам медленно текущего доисторического времени. То есть можно говорить о множестве свидетелей, видевших пусть не сам момент Происшествия, но его отражение в «зеркале», хранящемся очень глубоко, а потому защищенном от искажений. В определенном смысле, это гораздо более надежный источник, чем любое устное предание и даже исторические летописи, подверженные неточностям перевода и интерпретации слов.
Опять же, по тем самым искаженным историческим свидетельствам, в древности люди непосредственно общались с богами или Богом. Не будем спешить верить в эти слова буквально, но не будем и отвергать их, поскольку таких свидетельств много. Лучше попытаемся понять это детское состояние психики раннеисторического человека. У такого человека сложное «коллективное бессознательное» уже есть, а вот отвлеченных от внешней конкретики слов и выражений, то есть сознательного отношения ко всем феноменам жизни, включая психические, не хватает. Поэтому образы «коллективного бессознательного» проецируются на внешние предметы – животные тотемы, каменных идолов, на явления природы и небесные светила. То есть, на самом деле, человек беседовал с образами своего «коллективного бессознательного», но обращался при этом к божественной Кошке, или к не менее обожествляемой Луне. Факт общения Авеля и Каина с Богом затем передавался из поколения в поколение, но при этом как-то потерялась такая мелкая подробность, что воплощением божества при этом была обычная кошка, жившая и ловившая мышей у земледельца Каина, но вдруг призревшая мясное угощение скотовода Авеля.
