Кстати, в ходе сетевой дискуссии мы нашли одну небольшую ошибку в изложении теории – автор поначалу считал, что hymen бывает из приматов только у человека, и на этом предположении строил маршрут исследования. Примерно, как Колумб – рванул напрямую в Индию, а в итоге открыл Америку. Исходная неточность перекрывается обоснованием, подтвержденным Д.Моррисом, в части гипертрофированного развития половых органов предков человека по сравнению с другими приматами. Поэтому важна не сама по себе «лишняя» ткань в организме, а качественный признак ее гипертрофированного развития у человека.
В любом случае, даже если найдется скептик изощреннее автора и обнаружит изъян в труде, сама попытка такого мощного синтеза множества частных теорий заслуживает внимания и, разумеется, самой пристрастной критики. Потому что в любом случае, после появления этой новой «художественной реконструкции» антропология и теория антропогенеза, а значит и сфера идеологии, уже не смогут оставаться в прежнем разобранном, вялом, кризисном состоянии и должны будут приобрести динамику развития. В том числе благодаря вашей сетевой активности, друзья.
Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
6-8 августа 2008 года
Взрослая жизнь постепенно втягивает человека в оборот страхов, соблазнов, обычаев. Страхи влекут обязанности, подкрепляются эмоциями и формируют привычки. Три необъятных колеса, надежно цепляясь друг за друга зубцами, не дают человеку вырваться из плена безличной судьбы. Страхи, они же обязанности несут нас по кругу повседневных гонок за статусом – диплом, потом должность, потом премия, звание, и так до финишной ленточки на престижном кладбище. Эмоции или удовольствия (включая невротические в случае неудач) – это сладкий клевер или горькая полынь в охапке сена, полагающейся по итогам раунда – ежедневного, еженедельного, ежемесячного, ежегодного, юбилейного. Наконец, опыт гонок и прилагающихся удовольствий формирует привычки, экономящие физические силы и психическую энергию. Большинство людей, увы, так и проживают свою жизнь безлично – шестеренками в переплетении трех зубчатых кругов все более сложного и довлеющего социального механизма.
Некоторые (так называемая «элита»), страшась участи шестеренок, захотят стать частью самих колес. Выбранный элитарием диск полагается истинной «земной твердью», хотя центробежная сила, которую нужно преодолевать, должна бы указывать на его вращение. Тогда продвинутые элитарии приходят к выводу, что «земная твердь» имеет рельеф горы, на вершину которой нужно забраться. Элитарии начинают жить внутри замкнутого круга. Самые исполнительные одержимы страхом не успеть, не вписаться в очередной круг подъема к вершине. Другие, более чувствительные, находят смысл в гонке за новыми, все более эксклюзивными удовольствиями. Третьи, самые созерцательные, продвигаются от простых привычек к более престижным обычаям, затем – в круг ритуалов, церемоний, стараясь экономить все большую часть сил и эмоций. Отдельные начинают различать, что каждый «диск» также состоит из трех малых дисков – страха, удовольствий и привычек данного «круга элиты» и повторяют движение «наверх», в более узкий «круг». Однако все три пути, кажущихся движением наверх, ведут к кризису. Добравшиеся до «вершины» оказываются в чреве социальной машины, от тени которой они бежали. И становятся просто смазкой для вращающих диски первопричин.
