или
Стеропес, я порадовался бы их эрудиции, но оставим это, так будет лучше. Сальваторе, некий, как и я, продавец сицилийского происхождения из Асиреаля, что между Мессиной и Катаньей, часто их поминал. Он-то знал, что вдоль всего берега родного острова моего почти в каждом курортном местечке торчит в море скала, которую циклоп, согласно Гомеру, в гневе бросал в голову лишившего его единственного глаза Одиссея. Даже самому невежественному жителю Сицилии известна притягательная сила имени
Полифема для туристов. Уверен, что кроме этого ничего не ведал из нашей обильной мифологии даже педант Сальваторе.
Ну да, я отвечал за продажу женского белья, что ж в том такого? Повода для иронии не вижу. У меня острый и неусыпный глаз, за что мне и платили. У клиенток с пустым кошельком, уверяю вас, свои уловки по дармовому обновлению исподнего, только со мной фокусы их не проходили. Именно верному своему нюху обязан я и встрече со звездой жизни моей. Но об этом расскажу я вам как-нибудь позже. Не сегодня.
Хоть бы одной из девиц нашего отдела взять да и улыбнуться мне в намек на годовщину! Так, нет же, ничуть не бывало. Одни заняты укладкой — по типу материала, размеру и расцветке — чулочных поясов, лифчиков, комбинаций, трусиков и по моделям — мини, миди, макси. Другие ждут, пока клиентки в кабинках с недоумением пытаются втиснуть свои округлости в 85В перед тем, как смириться с необходимостью в 9 °C. От шелка к нейлону, от полиамида к хлопку, от вискозы к эластану, так и дурачились продавщицы мои, ни малейшего внимания не обращая на мою персону. Это их работа, скажете вы. Ну, да, конечно, само собой разумеется.
На стеллажах, прямо посредине торгового зала, высилась гора трусов. По внешнему виду выпущены они были еще в довоенную эпоху и пришло время их выбросить, но я пустил их в распродажу под вывеской — Шарм минувшей эпохи. В преддверии зимы были здесь, конечно же, и на подкладке из мольтона, и из нераспускающегося трикотажа, и упрочненные эластином — на любой вкус, любого размера…
Время было раннее, торговые залы пустовали. Радуясь перспективе освобождения от залежалого товара и ткнув пальцем в нагромождение вышедшего из моды белья, я обратился в никуда: «Вот закончим с этой грудой и займемся свежачком!» Лучше бы я эту шутку, черт бы её побрал, не выговорил. Не видел я, что как раз в то самое время, в занятой почему-то без моего ведома примерочной кабинке некая дама, скажем при телесах, терзала бедный лифчик размера 110D, напоминавший по виду небольшой гамачок. Кабинки отгораживались полотняными занавесками, тирада моя ускользнуть от неё не могла, жест же мой, указующий на истинный предмет восторга, остался дамой незамеченным. Прикрыв грудь шторой, она высунула наружу растерянную физиономию:
