Вначале я путешествовал только по нашей квартире, это было интересно и вполне меня устраивало. Мне этого хватало. Мне было боязно отправляться дальше, а вдруг не вернусь? Все-таки «другой мир», и я его совсем не знаю. Я ходил по нашим двум комнатам и кухне, трогал разные вещи и пытался их переставить или сдвинуть. Если мать оставалась дома, при ней это бывало редко, но бывало, она меня не замечала. Но наш кот по кличке (кличка это кличка) Фифа на меня очень даже реагировал. Он попал к нам котенком, еще при отце, при каких-то особых обстоятельствах, но так как это было связано с отцом, мать не любила об этом вспоминать. Почему-то я не помню, какой он был котенком. Мне кажется он всегда был таким, как теперь — кастрированный, огромный кот, такой ленивый, что может целый день лежать неподвижно, как какая-то меховая подушка. Когда я проходил мимо в своем «другом мире» он открывал круглые глаза и, не отрываясь, смотрел прямо на меня, как будто меня видел…
Прошло время и мне захотелось как-то расширить границы. Может, выйти на улицу? Тем более, наша улица была короткой, не улица, а почти переулок. Термометр на кухонном окне показывал температуру ниже нуля и я сглупил, одел зимнее пальто, шапку и так лег на свою кушетку. На улице я очутился тут же, стоило только подумать. На уровне нашего третьего этажа, а потом сразу же, на тротуаре. Шапка и пальто были мне совсем не нужны, они как бы были на мне и в то же время их как бы не было, но все равно они по привычке стесняли движения, как и стесняют зимой. Я прошелся по улице туда-сюда, все было так обычно, что даже неинтересно. Я решил вернуться домой, запрокинул голову и стал высматривать наши окна. Но их не нашел. Я так испугался, что просто ужас. Стал бестолково метаться по улице. Наверное, я мог бы спокойно обойти дом и войти в наш подъезд, но как-то не сообразил. Я же не был спокоен. Я был в ужасном состоянии. Сквозь меня проходили люди и проезжали автомобили, меня не существовало, я был пустым местом, мне кажется, я даже чувствовал холод, какой-то особенный, мертвящий, виртуальный холод внутри. Но в момент особенного отчаяния я вдруг очутился напротив своего окна и увидел свою комнату, освещенную настольной лампой. На подоконнике сидел Фифа и с любопытством смотрел на меня. Через секунду я уже был на своей кушетки, но так измучился этими страхами, что тут же заснул. Мать, застав меня спящим в зимнем пальто и шапке, не стала дожидаться утра и принялась меня расталкивать. Но я только мычал в ответ, что-то мычал и отбрыкивался.
