— Угу... Чего стоят мои знакомства. Не удивлюсь, если Уилсон окажется принцем Уэльским, — помрачнел Эмерсон. — Предупреждаю, Пибоди! На членов королевской семьи меня не хватит. С аристократами бы справиться!
Кеб остановился у нашего дома. Эмерсон помог мне выйти и на минуту оставил, чтобы расплатиться с кучером. То ли от слабого дождика, то ли от мороси сумерки сгустились настолько, что бесформенный предмет у ограды я поначалу приняла за кучу тряпья. Куча неожиданно зашевелилась и превратилась в маленького оборвыша, одного из тех, для кого улицы — родной дом, а пасмурное небо Англии — единственная крыша над головой. Констебли, как правило, гоняют нищих на Сент-Джеймской площади и в других респектабельных лондонских районах, но этому малышу явно удалось улизнуть от внимания стражей порядка. Едва мы подошли к воротам, как он поднялся на ноги и в безмолвной мольбе вытянул руку.
— Совсем кроха, — вздохнула я. — Не могли бы мы...
Эмерсон уже звенел в кармане монетами.
— Не могли бы. Всех к себе не заберешь, Амелия, — отозвался он ворчливо. Но меня-то не обманешь. Нотки сочувствия и затаенного гнева я не могла не уловить. — Вот тебе, мой мальчик, держи. — Серебро полновесно звякнуло в грязной ладошке. — Купи что-нибудь поесть и устройся где-нибудь на ночь. Иди, малыш, иди. С констеблем шутки плохи.
Худенькие пальчики сжали щедрое подаяние, ребенок проскулил что-то невнятно-благодарное и отступил назад. Шагая по дорожке к двери, Эмерсон сквозь зубы чертыхался.
— Да, мой дорогой, ты прав... Наш мир жесток. Будем надеяться, что этих несчастных ждет другой, лучший из миров.
— Вздор! — парировал Эмерсон.
— Это ты так говоришь, дорогой. Но согласись, никто не может быть уверен... Что ж... Хоть одно горемычное дитя порадуется сегодня горячему ужину. Боже правый! Как поздно! Наши с тобой горемычные дитятки наверняка уже заждались и умирают без чая. Нужно будет вознести благодарность за кров и пищу.
Из дитяток лишь двое дожидались чая в гостиной. В платье с морем оборок и широченным поясом Виолетта казалась поперек себя шире. Перси при нашем появлении вскочил:
— Добрый вечер, сэр. Добрый вечер, тетя Амелия.
— Здравствуй, Перси, — отозвалась я. — Давно ждете? Просим прощения за задержку. Миссис Уотсон, будьте любезны, пошлите кого-нибудь из горничных за Рамсесом.
Экономка всплеснула руками:
— О, мадам...
— Понятно. Сбежал?
— Не понимаю, мадам... Не понимаю, как ему удалось... — запричитала миссис Уотсон. — Ведь глаз же не спускала...
