Эмерсон убежден в том, что «телесный покой подстегивает мыслительные процессы». Неудивительно, что в гостиную он заявился в рубашке без галстука и уж тем более без жилета. Прическа у него была не в лучшем состоянии, чем у нашего ирландского знакомца, а щеки, лоб и даже ямочка на подбородке в чернильных отметинах — свидетельство жестокой, но победоносной схватки с исторической прозой. Синие глаза сверкали, брови хмурились, на скулах сквозь загар проступил румянец.
— Ага! О'Коннелл... Так я и думал, — ровным тоном произнес профессор. — Узнал ваш голос.
Кевин малодушно ретировался за прочный диван резного дерева, с пухлыми малиновыми подушками. Изобразив галантный полупоклон в сторону мисс Минтон, Эмерсон обратился ко мне:
— Ты не в курсе, почему Уилкинс сидит на полу, Амелия?
— Понятия не имею, дорогой. У самого Уилкинса не пробовал спросить?
— У него язык отнялся.
— Это не я! — взвыл Кевин. — Пальцем не тронул, и точка! Обидеть старика...
— Не трогал, значит, — с угрозой протянул Эмерсон, закатывая рукава рубашки.
— Нет! Эмерсон, нет! — Я повисла у него на руке. — С ума сошел? Мистер О'Коннелл только того и ждет! Будет о чем накатать в газету!
Сработало. Аргумент оказался убедительнее физических усилий.
— Ты, как всегда, права, Пибоди. Слишком велика честь. Вышвырни его вон из моего дома — и дело с концом. Я человек уравновешенный, но подобные провокации терпеть не намерен. Каков наглец! Решил за моей спиной...
— Да нет же, Эмерсон, ты не понял. Им не интервью нужно. Молодые люди приехали потому, что вчера произошло еще одно убийство.
— Еще одно, Пибоди?
— То есть... Словом, убийство — и все. Погиб мистер Олдакр, помощник хранителя...
— Помню. Напыщенный идиот, как и все остальные протеже Баджа. И что с ним стряслось?
Я вкратце пересказала статью. Эмерсон вежливо выслушал.
— Печальная история. Но к нам отношения не имеет. Самое время распрощаться с молодыми людьми и вернуться к своим делам.
Используя мебель как прикрытие, Кевин украдкой продвигался к двери. Ирландец слишком хорошо знал «неистового профессора», чтобы клюнуть на его обманчиво любезный тон. Профессор краешком глаза следил за манипуляциями репортера и втихаря ухмылялся. У самой двери Кевин затормозил.
— Что-то забыли, мистер О'Коннелл? — нежно поинтересовался Эмерсон.
— Я... э-э... с вашего позволения... хотелось бы сопроводить мисс Минтон... Ее ждет экипаж, а я...
— Ах да. Мисс Минтон... — Под пристальным взглядом синих глаз юная дама нервно поправила шляпку. — Я не спрашиваю, каким образом удалось вломиться в мой дом мистеру О'Коннеллу. Он использовал насилие. Безобразно грубое, откровенное насилие, направленное на человека, который годится ему в дедушки. В случае с мистером О'Коннеллом мы имеем ярчайший пример классического ирландского воспитания, верно, Пибоди? Но вы, мисс Минтон?! Как вам удалось провести Уилкинса? Да-да, именно провести! Уверен, если бы вы передали через дворецкого свою карточку, в приеме вам было бы отказано.
