Я нежно улыбнулась ей и мягко ответила:
— Ее забрали мороки, и она стала одной из них, поэтому забыла все, что связывало ее с миром живых. Образ, который ты видишь во сне, не твоя мама, а лишь похожий на нее призрак.
— Но тебя то она не забыла, — с каким-то упрямством повторила Табат и попыталась отстраниться, чтобы заглянуть в мое лицо. Я сжала руки, не позволяя ей, и ответила с нажимом в голосе, чтобы она поняла — тема исчерпана:
— Хватит, Табат. Мир полон непонятных и неприятных вещей. Но мы с тобой живы и будем вместе. Я ее близнец. Между нами с рождения особая связь, которую даже мороки не сумели разорвать до конца. А ты, девочка моя, сама удивительное создание. Послушай внимательно, детка, о твоих снах и видениях никто не должен знать. Никто и никогда. Особенно Марк. Ты хочешь увидеть океан, как мы с тобой планировали? Тогда прекрати думать о пустом. Когда мороки лезут в голову и дурманят мысли, вспоминай, как сильно я люблю тебя, и кто всегда в моем сердце. Да, я сделаю это ради той, что родила тебя. Ради светлой памяти Алисы. Но я никогда не выберу морок. Тебе понятно, Табат?
— Да, — смирившись, или сделав вид, что смирилась, ответила она.
В жизни нет места случайностям. Я точно знаю. Все, что таковым кажется, при ближайшем рассмотрении четко просчитанная цепь событий, в которой таким элементам как «а вдруг» просто нет места. Единственный, кто мог бы позволить себе игры чужими жизнями, словно они бусинки на столе — Бог, но в него я больше не верю. У любого события есть предпосылки, побудительные мотивы. Даже если сейчас я не вижу их ясно и четко, то разгляжу позже.
Все эти совпадения, вроде хобби доктора Льва Валерьяныча или прошлого Кабо, не слишком ли? Куклы стали совсем редки во вселенной, причем именно такие как я, а не просто дышащие надрессированные механизмы, без памяти, полностью подчиняющиеся хозяину, не умеющие думать самостоятельно, игрушки.
Да, я мнительна. И еще чрезмерно подозрительна и недоверчива. А с чего бы мне кому-то верить? Первые недели на «Астре» показали, что однажды я смогу почувствовать себя в относительной безопасности на ее борту. Члены экипажа в большинстве своем добры, приветливы и не хотят от меня большего, чем выполнение непосредственных обязанностей. Я только начала изучать этих людей, с их непохожими характерами, мыслями, чувствами. Не знаю, есть ли среди них скрытые безумцы, но доверчивые простаки вряд ли. С другой стороны, как забыть, что притворство течет в человеческих жилах? Они легко и виртуозно лгут ради собственной выгоды, врут, потому что так пытаются защищаться от боли, и потому что таким образом надеются уберечь свои секреты от чуждого вторжения. Правда, ложь обоюдно острый нож. Я не человек, но сокрытие и умолчание часть меня.
