Мне нравилось на камбузе. И нравился Кабольд. У него на кухне всегда царила атмосфера намешанного веселья, созданного из адской смеси специй, пошлого стеба и умного юмора. Почему меня так неудержимо тянуло сюда? Я готова была забиться и в уголок, если они дадут побыть рядом, послушать, понаблюдать. Хоть на секундочку ощутить себя частью компании. Посмеяться их шуткам, попробовать их пищу. До сегодняшнего дня, я никогда не задерживалась дольше положенного. Забирала подготовленный Кабольдом коктейль и трусливо ретировалась в свою каюту. Я боялась остаться и посмотреть, как они это воспримут. Но теперь пришло время проверять теории.
Кабольд или Кабо, обладал своеобразной внешностью и характером. Как все азиаты, он хранил верность своей культуре и традициям, как бы странно это не выглядело в чужих глазах. Я читала о таких, как он, но увидела впервые.
Библиотека у Сневедовича, не смотря на убогость прочей обстановки и устаревшей техники, как я теперь уже поняла была роскошной. Личный пунктик, капитана, так сказать. Сневедович настаивал, чтобы я освоила как можно больше информации. Тоже, видимо, пунктик.
Марат рассказал мне об этом в день, когда я впервые увидела Кабольда. Маленького роста, сухощавый, с короткими, торчащими во все стороны волосами, окрашенными перьями в малиновый и салатный цвета. Он обладал специфическим чувством юмора и совершенно непредсказуемым поведением. Почему он делал то, что делал, как и зачем, кроме него самого объяснить не взялся бы никто. Кабо мог целый месяц играть в сосредоточенного, серьезного молчуна, и вы ему верили, а мог разыграть сомнительную шутку, которая выводила из душевного равновесия «везунчика» и искренне веселила всех остальных. Он обожал заключать пари, заигрывать со всеми особами женского пола, независимо от возраста или внешности. Но я ни разу не слышала, чтобы его называли злым шутником. Поэтому, наверное, его любили и, как я могла судить, всегда прощали.
Естественно, был Кабо и профессионалом своего дела. В готовку он всегда вкладывал кусочек души и немалую фантазию, поэтому, как я могла судить внешне, его искренне огорчала моя неспособность оценивать кулинарные изыски. Однако проблем с «кровью» у меня не возникло ни разу. Я немного опасалась любви Кабо к розыгрышам, но пока его энтузиазм меня не коснулся.
В мягкой тишине, он и сейчас что-то резал на своем огромном разделочном столе. Конечно, пищу можно было готовить гораздо более простым способом. Загрузив в синтезатор соответствующие рецептурные коды, и извлекая уже готовый продукт. Но Кабо презрительно обзывал такую еду подделкой и предпочитал готовить по старинке.
