Его глаза вселяли в нее веру. Глядя в них, Келли поняла — ей нечего бояться, нет никаких причин для страха. Келли вздохнула и, отбросив осторожность, вложила в поцелуй всю свою веру и неожиданно пробудившуюся страсть. Она ощутила на своих губах вкус леденцов из сахарного тростника с рождественской елки, запах сосновых и еловых лесов…
А Джону казалось, что он держит в руках рождественское чудо. Он положил руки на бедра девушки и притянул к себе. Его губы прижались к ее губам — соблазнительные, уверенные, нежные, способные, как он надеялся, убедить ее в искренности и глубине его чувств. Он так давно мечтал держать Келли в своих объятиях, обнимать ее теплое гибкое податливое тело, что эти мечты превратились в настоящую пытку. Он убеждал себя: не нужно торопить события, следует действовать медленно, осторожно, потому что опасно влюбляться в женщину, которая боится оказаться в его власти. Но его разум не принимал никаких доводов, ведь этой женщиной была Келли, и он отдал бы все на свете, чтобы вот так держать ее в своих объятиях.
Келли вздохнула и снова слилась с ним в поцелуе. Ее тело стало податливым, аромат ее волос и запах кожи кружил Джону голову, кровь учащенно билась в висках. Даже сквозь одежду он ощущал теплоту ее тела, но в то же время понимал: их объятие длится слишком долго, теплая уступчивая женщина в его руках в любую секунду может превратиться в холодный камень. Но ему хотелось продлить эту близость. Хотелось прижаться губами к темным розам ее щек, к стройной теплой шее цвета слоновой кости, почувствовать мягкую упругость ее полной груди.
Келли приложила ладони к его щекам и подняла свое лицо… Но, когда ее рассудок окончательно уступил место желанию, она почувствовала, что Джон отстраняет ее от себя.
— Я еще не показал тебе свой кукольный домик.
Она, оглушенная, смотрела на него, стараясь собраться с мыслями.
— Да-да, не показал, — рассеянно подтвердила она.
— А ведь обещал.
Не в силах больше смотреть на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза, Джон взял Келли за руку и повел в спальню. Девушка старалась не смотреть на большую кровать с искусно сделанным резным изголовьем, клетчатый халат, небрежно брошенный на стул, на заманчивый беспорядок, который ясно говорил о том, что в этой комнате спал мужчина, спал один и томился по женщине. Она изо всех сил пыталась сосредоточить свое внимание на стволе дерева, свисавшие ветви которого почти полностью закрывали небольшой столик, стоящий в углу комнаты.
