— Воображаете их недостойными вас? — поддразнил ее Питер. У нее был по-настоящему ясный и пытливый ум, и Питеру доставляло удовольствие рекомендовать ей прочитать ту или иную книгу, или послушать новые музыкальные записи, или возить ее, тщательно укрытую от посторонних глаз, на экскурсии в близлежащие церкви и музеи. Короче, быть для нее как бы колледжем с одним преподавателем.
Однажды в виде развлечения он свозил ее в маленькое казино в Дивонн-ле-Бэ, где она попытала счастья, делая небольшие ставки. Она быстро уловила смысл и правила игры.
— Рулетка, — заявила она, — детская забава. А вот «двадцать одно» мне понравилось. Там, откуда я родом, это называлось «Блэк Джек». Но «двадцать одно» звучит шикарнее.
Питер рассмеялся: «шикарно» — типично американское словечко. Однако ему пришло в голову, что эта недоучившаяся в свое время девчонка сама постепенно становилась «шикарной» юной леди. А по мере того, как начали исчезать шрамы, — еще и весьма привлекательной.
— Это мой шедевр! — взволнованно воскликнул Рене Фрэнкл.
В полдень, когда должны были быть сняты последние бинты, весь персонал клиники собрался, чтобы стать свидетелями свершившегося чуда.
Она сидела во вращающемся кресле в круге света.
— Смотрите! — доктор Фрэнкл поворачивал ее голову то в одну сторону, то в другую. — Посмотрите на эти глазные впадины… на выровненную челюсть… — Пункт за пунктом он перечислял проделанные им операции, указывая пальцем на полученные результаты, будто имел дело с гипсовым манекеном. Питер поморщился: тактичность не входила в число достоинств доктора Фрэнкла. Наконец инвентаризация была закончена. Раздались аплодисменты.
— Ну что ж, мисси, — заговорил Фрэнкл по-английски с заметным акцентом, — мои поздравления! Наша работа завершена.
Завершится и работа Питера. Сегодня в пять вечера.
Она вошла в его кабинет с последним ударом настенных часов. На ней было синее платье джерси под цвет глаз, ладно обтягивающее ее гибкое тело. Часом раньше она побывала в салоне красоты, и теперь ее каштановые волосы были подстрижены по последней итальянской моде и выглядели легкими и пушистыми, словно птичьи перышки.
Питер с одобрением внимательно ее разглядывал: искусно подведенные серыми тенями веки, покрытые сочной красной помадой губы; ногти, раньше обкусанные чуть не до корней, аккуратно подстрижены и отполированы.
Она смущенно крутнулась вокруг себя и нервно рассмеялась:
— Мое выходное пособие! Подарок доктора Фрэнкла. Завтра утром он меня выписывает.
