Как сумасшедшая, я ласкала его, пытаясь доставить ему такое же наслаждение, которое сжигало меня дотла. И одновременно со своим вожделением мне удалось почувствовать его. В какой-то момент он оторвался от поцелуя и удивленно взглянул в глаза.
Только на этот раз мне показалось, что не в Машины, а в мои. Я готова была поклясться чем угодно, что он смотрел именно на меня. Потом же, когда его удивление прошло, или он смог взять ситуацию снова под контроль, страстное сумасшествие продолжилось.
Только на этот раз в постели.
Наши тела переплетались так тесно, что через какое-то время мне уже не удавалось различить, где еще оканчивалась я, а где начинался он. Теперь мы существовали как единое целое. Мы двигались в такт нашим сердцебиениям, ускоряясь той страстью, которая соединяла нас в одно существо.
Эти мгновения любви одновременно были самыми короткими и самыми длинными за всю мою жизнь.
Но в тот миг, когда пик наслаждения уже охватывал меня, я вдруг с ужасом осознала, что что-то стало меняться. Поначалу даже разобрать это было тяжело, но потом…
Я с трудом смогла открыть глаза, чтобы взглянуть на любимого, только теперь все было по-другому. И это – меньшее, чем можно описать ситуацию. Со мной в постели оказался не тот, к кому в объятия мне хотелось попасть.
Теперь я целовала кого-то совершенно иного.
Это был старик. Его тело, давно отжившее свое, казалось, вот-вот рассыплется в прах, которым оно уже должно стать. Глаза, полностью лишенные жизни, теперь насквозь пропитались одной-единственной целью – отнять мою. Выпить ее, как вино из бокала, чтобы насладиться вкусом сполна.
В один миг мне вдруг стало понятно, что все это видела и Маша. Я просто ощутила волнение, заставившее ее сопротивляться, но уже было поздно.
Тонкие, уродливые губы потянулись к ее устам, и припали к ним в последнем поцелуе. И вместе с ним я ощутила ее.
Безжалостную царицу Преисподней.
Смерть.
Это как будто она, а не Марк, целовала меня. Каждая секунда сближала меня с ней, вела туда, откуда возврата уже нет. И выхода не было. Я, точнее Маша, больше не могла сопротивляться. У нее просто не хватало на это сил. Теперь она превращалась в изношенное годами старое тело, шансов выжить у которого не оставалось.
«Я любила его».
Последняя мысль, возникшая в голове бедной девушки, была о Нем.
Она, вздохнув в последний раз, удовлетворенно улыбнулась, оставив на своем лице эту печать, в последующем так удивившую меня.
Я была заключена в ней, в этом бездыханном теле, с его открытыми глазами, и видела те изменения, которые происходили в незнакомце. Словно подпитываясь чужой жизненной энергией, он становился все моложе, и – вот цена Машиной Жизни, снова стал тем, кого я привыкла видеть.
