Еще раз взглянув на себя в зеркало, Аннелиз вздохнула и вошла в спальню. Как только она подошла к кровати, Стив открыл глаза.
— Привет, — он сонно улыбнулся. — Почему ты одета?
Аннелиз наклонилась и неторопливо поцеловала его в губы. Последний поцелуй, дарованный ею Стиву. Затем она выпрямилась.
— Ты можешь выйти в гостиную? Мне нужно кое-что тебе сказать. Я предпочла бы сделать это именно в гостиной.
Стив мгновение пристально смотрел на нее, потом стиснул зубы.
— Почему-то мне кажется, что ты намерена поведать мне о том, чего я знать не хочу.
Аннелиз не ответила, а подошла к камину. Запахло золой. Она подумала, что этот запах соответствует той ситуации, в которой оба сейчас находятся. У них тоже все сейчас сгорит — как дрова в камине…
Стив появился в гостиной, натянув на себя лишь спортивные брюки. Аннелиз пожалела, что он не надел еще хотя бы футболку. Ей не хотелось смотреть на его мускулистое бронзовое тело.
— Итак, о чем ты хотела мне сказать?
Аннелиз глотнула воздух и заставила себя посмотреть в глаза Стиву.
— Я беременна. У меня будет от тебя ребенок.
Наступило молчание.
Аннелиз в отчаянии ждала хотя бы какой-нибудь реакции от Стива, но он, казалось, стал каменным. Его кадык дернулся, затем побледнело лицо. Стив уставился широко раскрытыми глазами на живот Аннелиз.
— Как давно ты узнала? — пролепетал он таким тоном, будто его заставляли ходить по раскаленным углям.
— Два дня назад.
Стив откинул голову назад и мгновение смотрел в потолок, потом взглянул в глаза Аннелиз.
— Почему ты не принимала противозачаточные таблетки, как обещала?
— Я забеременела до того, как стала их принимать, — она увидела неверие в его взгляде. — Было уже слишком поздно.
— Кому еще ты об этом сказала?
— Никому. Я хотела сказать тебе первому, Стив. Если мне придется справляться с этим в одиночку, я готова. Извини.
— Почему ты извиняешься? Мы ведь оба принимали в этом участие.
— Я знаю, что ты меньше всего хочешь детей.
Взгляд Стива поразил Аннелиз в самое сердце.
— А разве ты хочешь детей?
Она видела, как он старается держать себя в руках. Его кулаки были сжаты, зубы стиснуты. Однако во взгляде Стива отражался страх.
Аннелиз коснулась рукой своего живота:
— Я хочу этого ребенка. Он будет любим. Он уже любим. И никто никогда не заберет его у меня.
Стив уставился на ее руку, которой она закрыла живот. Он будто окаменел. Его сердце стучало так громко, что этот звук раздавался в ушах. Ему хотелось протянуть руку и коснуться Аннелиз, погладить ее живот, но он не сдвинулся с места.
