Так вот, протоколы. В них - вся жизнь Петрова, по крайней мере та, которая относилась к науке, и даже отголоски жизни личной.
Первые протоколы свидетельствуют, что в 1795 году тридцатичетырехлетний Петров становится профессором в Санкт-Петербургской военно-медицинской (Медико-хирургической) академии, для чего ему пришлось прочесть специальную "пробную" лекцию, которая произвела, по-видимому, хорошее впечатление. Профессор Петров стал усиленно добиваться устройства в академии физического кабинета. "Рапорты", "представления", "донесения" Петрова начальству пожухлыми листами свидетельствуют о неописуемо трудной борьбе. Окружающие Петрова люди были бесконечно далеки от идей, связанных с устройством каких-либо кабинетов по физике. Порой кажется, что все эти документы - глас вопиющего в пустыне. Горячность иных строк - свидетельство отчаяния человека, неспособного проломить крепостные стены косности.
К физике тогда вообще относились весьма подозрительно. Считалось, что "физические науки... обращены на то, чтобы опровергнуть повествование о сотворении мира, о потопе и о других достоверных событиях, о которых священные книги сохранили для нас память".
Но вот в "рапортах" начинают изредка проступать мажорные нотки. Из анатомического кабинета удается добыть несколько первых приборов, затем - о, радость! - удается получить деньги на заказ приборов и даже на выписку их из-за границы. Петров получает возможность купить несколько физических приборов у петербургских аристократов, баловавшихся науками (это было модно со времен Екатерины, которая "ужас как" любила, например, электрические опыты. Затем мода стала проходить, и у аристократов появилась возможность продать свои недешевые игрушки, например, тому же Петрову). В 1797 году Петров приобретает у какого-то вельможи две электрические машины, "стекло которых имеет вид цилиндра", и электрическую машину, "коей стеклянный круг имеет в диаметре 40 английских дюймов, а медный кондуктор 5 футов длины и 5 дюймов в диаметре", а также коллекцию постоянных магнитов - коллекцию, которой суждено позже сыграть определенную роль в жизни Петрова. О своих покупках Петров делает донесение конференции академии, причем указывает, что многие экспонаты неисправны, нуждаются в переделке и ремонте (в одном из последующих донесений читаем, что "переправка", проделанная по указаниям Петрова, "произвела сильнейший успех").
Хлопоты Петрова по поводу создания физического кабинета были в самом разгаре, когда до Санкт-Петербурга дошли вести об опытах Вольта, об изобретении им нового, невиданного до тех пор источника электричества вольтова столба. Петров интуитивно почувствовал важность проведения исследований с вольтовым столбом. Свидетельство этому - пожелтевший рапорт Петрова конференции академии: в нем обоснование непременной необходимости иметь в академии вольтов столб, чтобы можно было проводить в академии "опыты, которыми многие европейские физики начинают теперь заниматься гораздо с большим против прежнего радением". Видимо, ходатайство прозвучало очень убедительно, потому что в решении конференции имеется пункт о выделении на нужды физического кабинета 300 рублей, причем 200 из них предназначались для заказа "гальванического прибора" из 200 цинковых и медных кружков каждый диаметром около 25 сантиметров, а оставшиеся 100 рублей ассигнованы были на "хрустальные с медной оправой приборы с пьедестальцем для поддержания их (кружков) и ящик из красного дерева с особенными листами для укладывания порознь всех приборов".
