Мастера и шедевры. Том 2 | страница 5



Он спросил у нее о своих конях.

Та засмеялась и сказала, что кони у нее. Но она не отдаст их, если Геракл не станет ее мужем.

Так и было.

Но Геракл томился и скучал. Тогда женщина отдала коней и сказала:

«Вот у меня три твоих сына, что мне с ними делать?»

«Когда увидишь, — отвечал Геракл, — что сыновья мои возмужали, то лучше всего поступи так: посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться моим поясом.

Забегая вперед, скажем, что это смог сделать младший сын, по имени Скиф. Он носил на поясе золотую чашу.

Изображение его матери вы могли увидеть на выставке.

«Праматерь скифов»…

Спокойно, улыбчиво лицо богини.

Она знает силу своих чар. Полногубая, с открытым лицом, обрамленным прядями длинных волнистых волос.

Змееногая.

Одетая в свободные, с просторными складками одежды. Змеи венчают ее убор и как бы заканчивают композицию налобника.

Да и налобника вихрастого скифского коня с распущенной гривой, мчащегося по степям Придонья.



Пектораль из Царского кургана. Фрагмент.


Каждый скиф знал, что он сын этой непобедимой и мудрой богини.

Знал и верил.

Пустынный центральный белый зал музея. Экспозиция «Скифского золота»…

Раскрывается тяжелая стальная дверь сейфа…

И вот у меня в руках «находка века» — знаменитая, прославленная пектораль из Царского кургана, похожая на сдвинутый золотой серп луны, редчайшая по ювелирной точности реалистического изображения людей, цветов, зверей, чудовищ.

Я вглядываюсь в три ряда изображений: быт племени, степь и битва зверей и чудовищ…

Вьются, вьются полевые цветы, стрекочут в степи кузнечики, лают собаки, блеют овцы, звенит, звенит струя молока, крякает утка — звуки мирной жизни…

И опять взгляд скользит вдоль по трем золотым рядам — жеребенок сосет матку, теленок пьет молоко, шьют рубаху скифы, в правой руке бородатого дяди иголка с ниткой, рядом колчан — драгоценный горит.

Его можно разглядеть подробней на одной из витрин…

Как современны эти бородатые длинноволосые мужчины!

Мы их встречаем на улицах Европы и Америки, а порою у нас.

Мода движется по спирали.

Время, часы истории идут вперед…

На небольшом пространстве пекторали — цепь трагедий: лев убивает оленя, грифоны терзают лошадей, пантера нападает на кабана, собака гонит зайца.

Таков внешний круг пекторали рядом с кругом мира — цветами и юными соколами.

И еще круг — летит утка, чешется телок, блеет козел, упрямится овца перед дойкой. Сидит, задумавшись, перед кувшином скиф…

Во всем скрыто движение — наблюденная жизнь, — выполненное с редким изяществом и соблюдением внутреннего какого-то бесхитростного благородства.