Мастера и шедевры. Том 2 | страница 22
Светоносность «Троицы» настолько разительна, что иные иконы экспозиции Третьяковской галереи кажутся темными и красно-коричневыми.
Потрясающе входят блеклые холодные тона в пожелтевшую от времени белизну фона «Троицы», испещренного искрами червонного золота… Все это схоже со сказкой, с легендой.
Икона экспонирована рядом с окном, завешенным белой мягкой тканью, и голубые, блуждающие по материи рефлексы еще более усиливают общую золотую, светозарную гамму «Троицы».
Шедевр Рублева можно созерцать часами, открывая все новые и новые стороны прекрасного. Вглядитесь. .
Попробуйте найти следы работы кисти, и вы увидите этот мужественный, твердый почерк мастера.
Одним касанием назначены и посохи ангелов, и тяжелые штрихи глубоких складок одежд. Уверенность и убежденность живописца в найденном им решении неотразимы!
«Троица» — это заглавное русское творение.
Рублев — отец не только нашей национальной живописи, он один из зачинателей философии Руси — всепобеждающего деяния добра. Андрей Рублев недаром ушел от ветхозаветного сюжета, от иллюстративности, его икона ставит проблемы гуманизма, гармонии, мелодичности, доброжелательности, разума. Вот почему у «Троицы» с утра до вечера толпятся зрители, созерцая и размышляя. А ведь большинство посетителей галереи не знают сюжета иконы, однако мир и тишина, царящие в этом произведении древнего мастера, покоряют, заставляют мечтать, размышлять о прекрасном, о гармонии природы и человека, о силе добра. О мире. .
Голова Спаса. Чин деисусный. Фрагмент из «Звенигородского чина»
Андроников монастырь. Стройные башни с золотыми флажками флюгеров. Белые массивные стены, узорчатые, с острыми прорезями-бойницами. Гулкие плиты двора, в центре — Спасский собор. На стене чугунная плита. Надпись гласит: «Здесь погребены в 1430 году Андрей Рублев с Даниилом Черным». Крутые ступени крупной каменной кладки. Вход в храм закрыт. Тихо... Шелестят, шепчут о чем-то старые деревья. Поют птицы. Ветер шевелит травы, нагибает головки ромашек.
Выхожу на крутогор.
Внизу Яуза.
Где-то, за домами, поблескивает вдали золото кремлевских храмов.
Вдруг раздался грохот.
Я оглянулся.
Через мост, позвякивая на стыках рельсов, бежала электричка. .
Шла жизнь.
В залах древней русской живописи Третьяковки иногда можно услышать замечания зрителей: «Ах, они не так нарисованы!» Это происходит потому, что на иконы продолжают смотреть так же, как на полотна станковой живописи, экспонированные в галерее.
