В то же время я начал задумываться о выходе на пенсию и запланировал его где-то между 55 и 58 годами. Я ставил перед собой три цели: быть физически активным, поддерживать интеллектуальную форму и проводить время с Памелой.
Я обсудил свое будущее с Роберто и Дугом Ивестером, сказав им, что в последние несколько лет карьеры хотел бы управлять публичной, котирующейся на бирже компанией. Учитывая, что я мог уйти на пенсию в 55 лет, продать все мои привилегированные акции и реализовать опционы, это было бы привлекательно с финансовой точки зрения. Роберто и Дуг решили создать такую компанию — Coca-Cola Beverages (CCB) — за счет консолидации боттлеров в Европе. Ее акции должны были обращаться на Лондонской фондовой бирже (LSE). Как раз вовремя. Вскоре возраст, при наступлении которого можно предъявить к исполнению ограниченные опционы на акции, увеличили до 58 лет.
Пока мы прорабатывали детали CCB, становилось все более очевидно, что Роберто болен. Роберто, заядлый курильщик, никогда не проходил врачебное обследование, но мы все знали, что у него серьезные проблемы. Он стал забывчив и жаловался на ежемесячных совещаниях руководства, что мы, топ-менеджеры, не проинформировали его о важнейших действиях и событиях, хотя мы это делали. Дуг Ивестер собрал высших руководителей на важное совещание. Он сказал нам: «Роберто болен. Вы все это видите. Мы должны помочь ему, но, по сути, нам придется управлять компанией».
Через девять месяцев, 18 октября 1997 года, Роберто умер от осложнений, вызванных раком легких. Ему было всего 65 лет. Я видел Роберто в больнице университета Эмори за три дня до его смерти. «Позаботься о моей компании», — сказал он мне. Роберто проработал CEO и председателем совета невероятный срок — 17 лет. За эти годы рыночная стоимость компании выросла с $4 млрд до $150 млрд. Лишь в 1996 году акционеры получили прибыль 46%. И только сегодня стоимость компании возвращается к тому пику, которого достигла под руководством Роберто. Как и ожидалось, совет назначил новым CEO и председателем Ивестера.
Я собирался отправиться в Лондон и официально завершить свои дела в Атланте к концу 1997 года, но Ивестер нашел мне замену лишь в феврале следующего года. Формально я увольнялся из Coca-Cola, поскольку CCB была отдельной компанией. Когда я готовился покинуть офис на Норт-авеню, секретари обнаружили, что Coca-Cola Company не запланировала никаких прощальных мероприятий, и поспешно организовали небольшой сбор. Ивестера на нем не было, и в тот раз Coca-Cola Company так со мной формально и не попрощалась.
