Новым менеджером Coca-Cola в России я назначил Майкла О’Нейла, с которым познакомился в Германии, когда наши дочери ходили в одну и ту же международную школу. Майкл, бывший торговый представитель Ирландии, жил в СССР в конце 1970-х и свободно говорил по-русски.
Когда я зажигал логотип Coca-Cola на Пушкинской площади, Майкл дрожал от холода на крыше здания, следя за тем, чтобы электричество работало и чтобы знак не упал на толпу, собравшуюся внизу.
Майкл жил на кирпичной даче в лесу, в 45 минут езды от Москвы. Как-то раз там останавливался Сталин. Во время одной из поездок на дачу я действительно начал понимать, что такое Россия. Вы — в густом березовом лесу. Снег только перестал идти, небо очистилось, и виднеются звезды. Луна, толстый покров снега, деревья, ночная тишина. Это было похоже на сцену из «Доктора Живаго», чей автор похоронен в двух километрах оттуда. Россия — суровая страна, непростая страна, но в то же время красивая. И тут вы начинаете понимать русскую душу, глубину ее чувств к земле.
Памела и Кара иногда сопровождали меня в поездках в Россию, им приглянулся рынок под открытым небом, где можно было очень дешево купить ковры и пледы с Кавказа искусной работы. Кара как-то купила два за $130 и тут же завернулась в один из них, чтобы укутаться от жгучего русского мороза.
Однажды мы с Майклом должны были отправиться в поездку на теплоходе с большой группой предпринимателей. Мы прибыли рано, Майкл предложил проехать пару километров по Ленинградскому шоссе и посетить коньячный завод, на котором разливали продукты Coca-Cola, пока строился наш московский завод. С разливочной линии как раз сходила первая партия Fanta. Заместитель генерального менеджера произнес тост, и мы пили Fanta, минеральную воду и коньяк, ели хлеб и русскую колбасу. Он пригласил нескольких начальников заводских служб. Все — женщины, это было распространено в прежнем Советском Союзе. Майкл выступал в роли переводчика, и мы несколько часов говорили о жизни в новой России. Я был настолько увлечен беседой, что мы пропустили поездку на теплоходе.
Одна из этих женщин уже ностальгировала по коммунизму, в основном из-за того, что при старой системе у нее все было хорошо.
«Куда мне отправить детей летом? — спрашивала она. — Раньше государство оплачивало отдых детей в лагере. Что же делать теперь? Мои дети гуляют на улице. И за свой отдых мне нужно платить самой. Квартплата выросла».
