Мы с Львенком пошли в село за хлебом. Где-то в горах, видимо на полигоне, гулко стреляли, и по возвращении мы просто вынуждены были прогнать телегу о том, что началась война с Китаем. Верка поверила, принялась причитать и рассуждать о необходимости вот прям сейчас бросить все и идти воевать.
Размявшись, встали и пошли. Не на войну, конечно, а дальше, на Мангуп. Боб с Веркой нашу процессию изрядно тормозили, часто отдыхали и вечно переругивались. До озера ползли часа два, мы с Танюхой не выдержали и ломанулись вперед, оставляя Бобу на дороге метки из веток и шишек.
Дома, на Мангупе, были уже около четырех. Рома, как и следовало ожидать, оставил в гроте страшный срач. Спасибо, никто и не сомневался в его чистоплотности.
На Мангупе почти пусто. Остались только Ленка, Янка, Сова, Донна и кучка балаклавских панков. И этот дебил, который: «О! А вы знаете первое олдовое стихотворение Волнистого?
Хиппи волосатые бродят по вокзалу.
Ништяки сшибают в полутемных залах.
Ништяки собрали и па флэт свалили.
Ништяки сожрали, так и дальше жили.
Панки с ирокезами бродят по вокзалу.
Ништяки сшибают в полутемных залах.
Ништяков уж нету, хиппи всё сожрали.
Панки разозлились, стены обосрали».
Ну не придурок?
Симеиз просто трясло от этого идиота. Раз по пять он подходил к каждому и говорил: «О!»
В конце концов, его там просто матюгами гонять начали, вместе с его Волнистым, дай бог ему здоровья... Со мной и Бобом едва удар не сделался, когда мы его увидели. Всерьез начали обсуждать, не скинуть ли его с Соснового, но он тут же вечером уехал. Непонимание, наверное, почувствовал.
Спал ночью великолепно, как дома. Хотя почему «как», Мангуп для меня и есть дом родной.
Сегодня день рождения у Ника Рок-н-ролла, 32 дядьке. Вот бы сюда его, а впрочем, нет, не надо, здешняя чувственная аура не примет. В отвязный Симеиз, наверное, чтоб протрясло всех как следует.
...Пару-тройку лет назад я попал на его квартирник, никогда не забуду. Флэт был большой, но не рядом, где-то на Коломенской, кажется. Типовая девятиэтажка, символическая плата за вход, толпа проверенных людей, никого случайного, исключительно знакомые лица. Флэт был подготовлен к концерту по всем правилам организации подобных мероприятий. Из большой комнаты вынесли все вещи, из непередвигаемых шкафов эвакуировали мелочевку. Свои-то люди свои, но вводить в соблазн тусовочный народ открыто лежащими ценными вещами не принято было никогда. Кухня традиционно превратилась в курилку и рюмочную, но ненадолго. Как только на пятачке свободного пространства у окна появился Ник Рок-н-ролл, комната полностью наполнилась людьми, дымом и запахом портвейна.
