Поднимались по Женской тропе. С непривычки было тяжело и даже невыносимо, я проклинал себя, что послушал Солидола и согласился поехать сюда. Но когда мы поднялись... когда глотнули живой воды из Женского родника... когда шли по изумрудно-янтарному плато... когда поселились в Харьковской пещере... мы моментально влюбились в Мангуп.
Через неделю Солидол поинтересовался:
— Ну что, пора бы и в Рыбачку вернуться?
— Ни за что!
— Ну как же, там же море!
— Никогда!
Было непонятно, как я раньше жил без этого чудесного места. Я наслаждался летом, воздухом, солнцем. Мы собирали травки, выпрашивали еду у туристов, часами болтали на роднике с жителями других пещер. Слушали психоделические напевы Скрипы Симферопольского, сами пели в Акустике, вырезали из можжевельника трубки. Я чувствовал себя частью горы, этой живой горы. Здесь многое было непонятным, иногда до жути. Что за фигура появилась ночью на стене Цитадели, легко прошла по ней и растаяла в воздухе? Кто подпевает тебе в пустой пещере? Что за странный колокольный звон шел из глубины горы ночью? Почему на пороге некоторых гротов охватывает нечеловеческий ужас и ты не можешь сделать ни шагу дальше? Что, наконец, за странная дымка с человеческими очертаниями преследовала меня вчера?
Солидол рассказал нам множество историй и легенд. Байки про духов, Мангупского Мальчика, крысопаса не казались нам чем-то смешным и фантастическим. На Мангупе все казалось реальностью, и все эти истории подтверждались толпой экстрасенсов, биоэнергетов и уфологов, прочесывавших Мангуп целыми днями.
Слезли вниз мы недели через три. Я тогда сразу пошел на трассу и уехал в Москву, чтобы не портить себе этот странный чудесный настрой помоечным побережьем. С твердой уверенностью, что обязательно вернусь на Мангуп и раскрою все его тайны. По крайней мере, постараюсь.
На дизеле успешно докатили до Минска. Контролеры были, но ни у меня, ни у Солидола, который курил в тамбуре, билеты почему-то не проверили. Так как в чудеса я не верю, остается предположить, что они нас всех уже в лицо знают и просто связываться не хотят. Я их прекрасно понимаю: такая нервотрепка — побеседовать с хиппи. Неделю из запоя потом не выйдешь.
На трассе решили не разделяться и быстро, на трех машинах, докатили до Витебска. Солидол предложил зависнуть здесь на ночь, сказал, что нас с радостью приютит его давняя подруга Агнесса Павловна.
Витебск не впечатлил абсолютно. Обычный провинциальный городишко, единственной (но какой!) достопримечательностью которого является дом, в котором родился, жил и работал Марк Шагал. Дом в ужасном состоянии, культурное наследие белорусские власти беречь, очевидно, и не пытаются. Внутрь нам попасть не удалось, среда на дворе, а все наглухо закрыто. Перед входом ошивался какой-то подозрительный субъект, который, внимательно осмотрев нас, доверительно сообщил:
