Холодно на улице, чертовски холодно. Мнутся дежурные студенты у своего поста, с ноги на ногу переминаются. Хоть и десятое марта сегодня, а мороз – дай бог такой в январе! И вдруг – легковая машина, за ней грузовик. У заставы не остановилась, промчались дальше, к лесу. Страшно стало студентам – место пустынное, глухое. Но, что делать! Сжимая револьверы да винтовки, потихоньку подошли туда, где виднелся тёмный силуэт автомобиля. А машина в снегу застряла – ни туда, ни сюда. Буксует, и люди возле неё суетятся. Оказались они с документами, но на всякий случай решили студенты отвести их к коменданту института, к тому прапорщику, что учил премудростям несения караульной службы во взбунтовавшемся городе.
Вот и тёплые институтские помещения. Вышел из своей комнатки начальник охраны. Щёлкнул каблуками, представился. Заговорили и двое пришедших из лесу. Один был военный, другой штатский.
— Здравствуйте, господа. Я уполномоченный Временного комитета Государственной думы Купчинский Филипп Петрович. Со мной представитель Петроградского общественного градоначальника, ротмистр Кочадеев.
Сказал, и сразу за рукав взял институтского прапорщика.
— Нам надо поговорить с вами тэт-а-тэт!
Тот пропустил гостей в кабинетик, прикрыл дверь. Через несколько минут они вышли. Прапорщик, осунувшийся и побледневший, сразу заговорил.
— Дело государственной важности. О бязать права не имею. Нужны пять или шесть добровольцев!
— В чём дело-то?
— Надо будет поработать физически, – пояснил Купчинский. – Подолбить мёрзлую землю.
Четверо согласились добровольно, двоих пришлось добавить самому прапорщику. Машина – небольшой грузовичок, стояла напротив ворот института. Студенты, подталкивая друг друга, запрыгнули наверх. В кузове стоял ящик. Расселись вокруг, да поехали в сторону Пискаревки. Темнота стала ещё непроглядней, ни огонька, ни лучика. Дачи то все заколочены до сезона. Почти сразу машина свернула в лес.
— Приехали, господа. Возьмите в ящике у кабины лопаты, кирки, топор. Идите следом.
Пройдя немного вглубь, Купчинский ткнул в землю носком сапога.
— Здесь.
Промёрзшая земля была твёрдая, словно гранит. Ничего её не берет. Уж испарина появилась на лбах студентов, а ямка, что они выкопали, была не более двадцати сантиметров.
— Чёрт побери, так мы и до весны не управимся! – возмутился самый нетерпеливый – Вы нам хоть объясните, что или кого мы тут пытаемся хоронить?
— Пожалуйста, – согласился Купчинский. – Гроб с телом Гришки Распутина. Если хотите, Григория Ефимовича Распутина.
