— Не будь нелепой, — ответил Грейт, уделяя жене лишь половину своего внимания. — Я бы никогда…
— Песня про пропавших детей? — надавила Льета. — Пропущенная строчка?
Грейт собрался отрицать всё, что она скажет, но Льета застала его врасплох. Ну конечно, она спросила об этом. В конце концов, для неё это кое-что значило.
— А, да, — сказал он. — Небольшая ошибка. Старею, наверное. Берегись, я могу превратиться в Эльминстера прежде, чем ты заметишь.
— Запнуться на имени Гар… на имени этого чудовища — небольшая ошибка? — возразила Льета. Она не произнесла имя отца Грейта, Гараска. — У меня всё еще мурашки…
Оправдания застыли на его губах, и Грейт впервые за это утро взглянул в глаза жене.
— Прости, любимая, — сказал он. — Случайность. А мурашки… ночь была холодной. Никто не идеален, ведь так?
Надолго воцарилась тишина. Грейт, намеренно не глядевший на Льету, чувствовал на себе её взгляд. Он долго разрезал кусок баранины на мелкие части. Затем поднёс розовое мясо к губам. Хотя оно было слишком горячим, он сдержал гримасу. В текущей ситуации такое выражение лица было не к месту.
Дарен вновь отметил чёрное платье жены. К концу зимы Льета всегда надевала траурные наряды. Тем более в этом году — с убийства, забравшего жизнь последнего существа, которого она любила, прошло пятнадцать лет.
— Но это имя… — начала Льета.
— Что? — нетерпеливо спросил Грейт.
Она открыла рот, чтобы задать вопрос.
В то же мгновение распахнулась дверь из внутренней залы и в комнату ворвался Мерис, что-то бормоча. На нем была только белая туника, но в руках — чёрная накидка. Меч на поясе отсутствовал, но свирепое выражение лица было столь же опасным, как и любая полоса острой стали. Льета дернулась, чуть не упав с кресла.
Мерис остановился и сердито взглянул на нее.
— Не вставай, Льета, — прорычал смуглый парень. — Я не задержусь.
Грейт лениво потянулся.
— Мерис, присядь, поешь с нами, — предложил он.
— Я не голоден, — Мерис не удостоил взглядом их обоих. — Я ухожу.
— Хотя бы скажи добрые слова матери. Ты напугал её.
Мерис замер. Он повернул к ним голову.
— Я не обязан быть с ней вежливым, — сказал он отцу. — Моя мать не была эльфийской шлюхой.
С этими словами он отвернулся и выскочил через двустворчатые двери, захлопнувшиеся за ним.
«Нет, твоя была амнийской» — подумал Грейт, пригубив вино.
Мгновение спустя он почувствовал, что Льета смотрит на него. Подняв глаза, встретил холодный синий взгляд и пожал плечами.
— Не обращай внимания, дорогая, — сказал он. — Юность говорит, не подумав. Я часто думаю, что нужна холодная голова, чтобы усмирить парня, но до сих пор не нашел подходящей женщины.
