— Да, да! — донеслось из-за двери.
— Привет, к тебе можно? — просунула голову Ася.
— О чем разговор? Конечно, проходи! — ответила Яна, вальяжно развалившаяся на кровати, рядом с которой стоял столик с кучей фруктов, сладостей, деликатесов, украшенный еще и роскошными цветами.
Перехватив взгляд подруги на все это великолепие, Яна рассмеялась.
— А ты думала, что твоя бедная больная подружка умирает от голода над тарелкой овсянки?
— Да, ты нигде не пропадешь, — задумчиво протянула Ася, присаживаясь на стул.
— Угощайся! Хочешь выпить?
— Я за рулем.
— Скучный ты человек, Ася, — взяла виноградину Яна.
— Зато ты веселишься за двоих. Тебя чуть не поджарили! А я чуть с ума не сошла.
— Не поджарили же? К чему тогда убиваться? Я даже ходить могу. Вон мне и обувку подобрали, — кивнула на валенки Яна. — Думаю расшить их стразами, тогда они больше пойдут к моему образу.
Ася внимательно посмотрела на нее. Яна сейчас была чем-то похожа на Никиту — обгоревшие брови, ресницы, ореол взлохмаченных волос, красные щеки и возбужденный взгляд.
— Краска стыда… — тихо сказала Ася.
— Что? — не поняла Яна.
— Да я так… о своем…
— А… — Яна взяла свой пластиковый стаканчик и допила коньяк.
— Откуда пиршественный стол?
— Как откуда? Сейчас так в больницах кормят. Шутка! Твой клиент притаранил и фрукты, и цветы. Похоже, он запал на меня, сама не знаю почему. Но в моем возрасте такое весьма льстит. Хотя, может, он просто испытал шок при виде своих траурных венков? А потом еще и головой ударился об асфальт. Вот и решил, что это знак, будто я послана ему судьбой.
— Скорее чертом послана, — отметила Ася.
— А ты что, завидуешь?
— Что ты! Мне некогда! Я весь день в суде и в следственном управлении провела. Кстати, с моего клиента, с Никиты Глебовича, сняты подозрения в какой-либо причастности к самоубийству Надежды Быковой.
— Браво! Мое самопожертвование принесло результаты. Я растормошила осиное гнездо! — заулыбалась Яна, жуя ветчину с шампиньонами.
— Скажи, а как ты относишься к Карлу? — вдруг спросила Ася.
— К какому? — выдала Яна, все так же безмятежно улыбаясь. Ася даже дар речи потеряла.
— К Штольбергу.
— А… Положительно отношусь. А что? И почему ты так на меня смотришь? Откуда я знаю, о каком Карле ты спрашиваешь. Я, между прочим, тоже Карловна. Может, ты интересуешься, как я относилась к своему отцу? Мало ли в Бразилии донов Педро… — засмеялась Яна, чуть не подавившись ветчиной. — Потом, надо сделать скидку на то, что я еще нахожусь в состоянии пережитого шока.
