— Догадайся с двух раз!
— Вы застрелите меня? И думаете, что это сойдет вам с рук? — удивилась Яна.
— Зачем стрелять? Я не люблю лишнего шума. Да и моим наложницам трудно будет объяснить, почему я тебя застрелил. Им, курицам, легче внушить, что ты должна быть принесена в жертву ради их счастья и вечной молодости. Они разорвут тебя на кусочки и глазом не моргнут, особенно если узнают, что от тебя исходит реальная угроза их божеству, их кумиру и учителю, то есть мне.
— У вас не получится. Они не пойдут на убийство, — затравленно озираясь, возразила Яна. — А, так ты зомбировал их!
— Гипноз, — лаконично поправил Глеб Порфирьевич.
— И на мне его пробовал? — спросила Яна, уже четко понимая, что поспешила отослать Асю домой.
— Ты та еще штучка, так просто в гипнотическое состояние тебя не введешь. К тому же на мужчин смотришь таким взглядом. Ох, чувствую, многим ты мужикам, как классическая стерва, попортила кровь! Я сразу понял, что ты смотришь на меня свысока, что еле терпишь меня, что я тебе неприятен. Уж не знаю, кто тебе нужен. Может быть, ты влюбилась бы в принца или князя? — язвительно поинтересовался учитель, и волосы на голове Яны встали дыбом. Это было впечатляющее совпадение, если, внимая разуму, помнить, что никому не дано читать чужие мысли.
— Вы блефуете, вы не убьете меня, — сказала Яна и решительно направилась к входной двери.
Внезапно ноги ее стали ватными в буквальном смысле слова, голова закружилась, а изображения стен, потолка и пола слились в одно сплошное полотно.
— Что это? — охнула Яна.
— Минута в минуту, — посмотрел на часы учитель. — Это действие одного моего препарата: он обезвредит тебя, лазутчицу в моем «Пути к звездам».
— Я ничего не вижу… — осела на пол Яна.
— Больно много у тебя прыти, а вот ума мало! Тебя не учили не пить с людьми, которые тебе неприятны и которых ты даже подозреваешь в чем-то? — сказал учитель, и это было последнее, что услышала Яна.
«Оказывается, в аду очень много народа», — подумала Яна, когда отблески каких-то мыслей вернулись в ее кружащуюся голову. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, а самочувствие было такое, какое могло быть только по дороге в ад.
«Какая плотная толпа, — продолжали замедленное течение мысли Яны, — и дышать совсем нечем…»
Она открыла глаза пошире и с удивлением разглядела людей в белых одеждах.
«Нет, это не ад. Ангелы… за мной пришли ангелы…» — снова подумала она, удивляясь, что все ее мысли имеют такой потусторонний характер. Но постепенно различила знакомые лица женщин, учившихся у Глеба Порфирьевича сходить с ума по-своему, и его самого с величественным взглядом, гладко зализанными назад волосами и с горящим факелом в руке.
