— Никогда не встречал такой чистой и порядочной девочки, — проговорился однажды Кэйсукэ.
— По-видимому, она не по годам развита, если в свои пятнадцать лет уже имеет возлюбленного, — ответила Мияко. — Подумать только, теперь у пятнадцатилетних девушек уже есть дружки. Счастливые! А ты, Кэйсукэ, в самом деле можешь понять, в чем чистота женщины? Ее ведь разглядеть не так просто.
— Могу!
— Скажи мне тогда: в чем она?
— Разве это объяснишь словами…
— Она кажется тебе чистой, потому что ты так о ней думаешь.
— Уверен, ты и сама бы все поняла, когда бы ее увидела.
— Женщины жестоки. У них не такой мягкий характер, как у тебя, Кэйсукэ.
Он запомнил эти слова и, должно быть, потому краснел от смущения и чувствовал себя даже более неловко, чем Мидзуно, когда Мияко пригласила их и впервые познакомилась с Матиэ. Позвать друзей брата к себе Мияко не посчитала возможным и предложила встретиться в доме у матери.
— Она наверняка мне тоже понравится, — сказала Мияко, помогая брату облачиться в новую студенческую форму.
— Ты так считаешь? Погоди, я забыл надеть носки. — Кэйсукэ опустился на пол. Мияко присела напротив него, аккуратно расправив голубую плиссированную юбку. — Не забудь поздравить Мидзуно. Кстати, я попросил его привести Матиэ.
— Конечно, поздравлю.
Кажется, Матиэ нравится брату. Мияко с сочувствием поглядела на него.
— Родственники Мидзуно против того, чтобы они встречались. Они написали Матиэ домой и, по мнению ее родителей, допустили в письме грубые и бестактные выражения. Те рассердились и запретили ей встречаться с Мидзуно. Поэтому она придет сюда тайно, — взволнованно сказал Кэйсукэ.
Матиэ была в форменной матроске, какие носят школьницы. Она принесла букетик душистого горошка, чтобы поздравить Кэйсукэ. Цветы поставили в стеклянную вазу на его столе.
Мияко пригласила своих гостей в китайский ресторан в парке Уэно, чтобы заодно поглядеть на цветущие вишни, но там было так много народа, что даже деревья утомленно опустили усыпанные цветами ветви.
И все же они вдоволь налюбовались розовыми цветами при свете фонарей.
То ли Матиэ была от природы молчалива, то ли стеснялась Мияко, но говорила она мало. Правда, пока они бродили по парку, Матиэ рассказала, как приятно поутру глядеть у них в саду на лепестки вишни, осыпавшиеся на кусты азалий. Упомянула и о том, что по дороге к дому Кэйсукэ смотрела на солнце, плывшее между деревьями аллеи, которая протянулась вдоль рва. Солнце было похоже на желток яйца, сваренного всмятку…
