Счастливая блаженная улыбка не сходила с лица прапорщика – он в Украине, в самом ее сердце! И тут произошло новое чудо - он встретил ЕЁ. Словно там наверху у кого-то очень занятого и главного вдруг взгляд случайно упал на маленького отставного забытого прапорщика, и ему щедро решили отвалить всё и сразу. Нет, Пузырёв, конечно, не был обделен у себя на родине женской лаской, но каждый раз ему чего-то сильно не хватало, и он до сих пор так и не обзавелся семьей. ОНА, как будто незнакомка из снов, сама подошла к нему, поприветствовала его на чистом украинском и присела рядом.
Он ответил, они разговорились. Незнакомку звали Хрыстына. Она рассказала, что в помаранчевые дни возила на «Майдан» еду из своего частного продуктового магазинчика и теперь иногда приходит сюда, вспомнить тот душевный подъём и набраться сил. Пузырёв не мог оторвать глаз от своей собеседницы. Ей было немногим больше тридцати – самый сочный возраст. Его покорило в ней всё – и одежда, и имя, и лицо, и мова, и её майданное прошлое. Он в ответ рассказал ей о себе и о своих нежных чувствах к ее стране. Сердце украинки было очень растрогано историей его жизни - она даже представить себе не могла, чтоб русский военный мог так горячо и безответно, да еще на таком расстоянии, воспылать чувствами к Украине. Она так и сказала: «То є у вас природний збiй, таке маленьке збочення. Так буває, наприклад, коли хлопець чи дiвчина вiдчувають себе протилежною статтю. I навiть наважаються на операцiю щодо змiни своєї статi. Ви – українець, а не росiянин. За духом. И ми виправимо цю жахливу природну помилку – ви повиннi стати справжнiм українцем». «Я согласен», - ответил Пузырёв, и они улыбнулись друг другу. «Тож спочатку ви маєте звикнути до iншого одягу», - сказала она. И в тот же день, после обеда, прогуливаясь вместе по Андреевскому спуску, она собственноручно выбрала ему и подарила самую лучшую вышиванку, в которую он там же и облачился.
Хрыстыне очень понравилось, как сидит на нем вышитая сорочка, и она сказала, что его теперь не соромно даже взять под ручку. От радости у прапорщика чуть было не выпрыгнуло сердце, оно застряло в районе адамова яблока и с минуту не давало говорить. А потом они поднялись на фуникулере и, гуляя по парку, вдруг вышли на смотровую площадку с видом на Днепр. Это зрелище было такое восхитительное, что у Пузырёва попёрли крылья. Чувства переполнили грудь. «Щоб лани широкополi, i Днiпро, i кручу було видно, було чути, як реве ревучий» - он кричал эти строки, и ветер уносил их куда-то далеко-далеко. Это всё само по себе уже было счастье, но от того, что рядом стояла Хрыстына, это счастье стало утроенным, удесятеренным, убесконечненным. На этой площадке они первый раз поцеловались. Всё! Там на небесах можете больше не помогать – вы не сумеете сделать для прапорщика ничего большего!
