Сердце мое прыгает от волнения.
«Станция “Белорусская”!» – сообщает вежливая тетка в динамиках. Поезд тормозит. Выходить или нет – такого вопроса даже не возникает. Во-первых, надо понять, выйдет ли на этой станции Вадим, во-вторых, меня в любом случае вынесут на перрон.
Торможение, чья-то нога на моем ботинке, сосредоточенные лица людей, пытающихся протиснуться к дверям – и вот мы выпадаем на перрон.
Я тут же отскакиваю назад, выпуская хлынувший из вагона поток людей. Локти, плечи, сумки, волосы… Кто-то смотрит на меня сквозь мельтешащую перед глазами толпу. Напротив – в дверях соседнего вагона, так же, возле самого края платформы, стоит Вадим.
Он стоит и смотрит мне в глаза. И улыбается.
Кровь приливает к моему лицу. А он, не скрываясь, открыто и весело смотрит на меня в упор.
– Здравствуй, Вадик! – произношу я одними губами и тоже расплываюсь в улыбке.
Народ начинает входить в вагоны – а мы не двигаемся с места. И не отводим глаз. Мы, кажется, даже не моргаем. Ждем, кто что предпримет в следующее мгновение.
Вадик мне подмигивает. И делает шаг в вагон.
Я не двигаюсь. Я понимаю, что это – уловка. Сейчас, когда я тоже войду в вагон, Вадик выскочит в последний момент и обведет меня вокруг пальца.
«Осторожно, двери закрываются!» Нервы у меня не выдерживают – ия делаю шаг внутрь – где возле самой двери для меня есть крохотный пятачок.
В это мгновение Вадик выпрыгивает на перрон. Двери начинают двигаться – и я в последний момент просачиваюсь наружу. А Вадим…
Вадим, в тот самый момент, когда между створками дверей его вагона остается сантиметров двадцать, выставляет между дверей руки, задерживает движение и протискивается внутрь. Я инстинктивно сую руки в створки своих дверей – но моей силы растянуть их в стороны не хватает. Двери захлопываются.
– Сука! – яростно восклицаю я.
Поезд трогается с места, набирая ход – и через секунду мимо меня проносится прижатое к стеклу ехидно ухмыляющееся лицо Вадима. Я бессильно стукаю ладонью по проносящемуся мимо окну, затем показываю вслед уходящему составу средний палец.
Какая-то тетка бросает на меня укоризненный взгляд.
Меня трясет от злости.
Он провел меня, как ребенка!
Я снимаю с головы парик и устало вытираю им взмокшее лицо.
Минут через двадцать я возвращаюсь в кафе. Я последняя. Маша, Андрей и Леха сидят за столиком. Посетители в кафе сменились, на улице накрапывает дождь. Я заказываю большую чашку горячего чая.
– Отлично выглядишь! – говорит Маша, убирая с моего лица мокрые рыжие пряди. – А где парик?
