– Вы говорили с дядей о приобретении титула? – спросила Изабелла, прикрыв рот шелковым веером.
– Да, в этом отношении все идет хорошо, – покривил я душой. – А что ваш отец, вы уже сообщили ему, что собираетесь выйти за меня замуж?
Ее веер затрепетал.
– Отец хочет, чтобы я вышла замуж за графа или маркиза.
– Тогда я куплю герцогский титул.
Ее смех снова зазвенел, как колокольчик. Герцогские титулы не продавались вообще. Можно было стать маркизом: он по рангу считался ниже герцога, но выше графа. Однако на самом деле важен был сам факт принадлежности к титулованному дворянству, а не то, какой именно у человека титул.
– Отец присмотрел мне в супруги одного маркиза. Но, Хуан, даже выйдя за него замуж, я вовсе не перестану благоволить вам.
Она одарила меня кокетливой улыбкой и с показной скромностью похлопала ресницами, после чего продолжила:
– Да, вы вполне можете остаться моим возлюбленным, если поклянетесь никогда не жениться и боготворить одну только меня.
Моя грудь выпятилась от мужского тщеславия.
– Сеньорита, вы никогда не выйдете замуж ни за кого, кроме меня, потому что я убью любого, кто попытается жениться на вас.
– Боюсь, сеньор, что в таком случае вы будете очень заняты, поскольку меня добиваются буквально все мужчины в Гуанахуато.
– Только слепой не пожелал бы вас.
Однако Изабелла прервала мои комплименты, указав на приближавшегося всадника:
– Если не ошибаюсь, это слуга, который ухаживает за вашими лошадьми?
И правда, Пабло, мой vaquero, спешил в нашу сторону на муле.
– Сеньор, ваш дядя очень болен.
А ведь недаром с самого утра меня одолевали дурные предчувствия!
К тому времени, когда я вернулся с Пабло домой, туда уже слетелась целая стая стервятников: все дальние родичи, понаехавшие в колонию из Испании и вечно выпрашивавшие подачки. Как и обычно, я не обратил на них внимания: мы росли и воспитывались порознь и ни с кем из них меня ничто не связывало.
Когда объявили о моем прибытии, из дядиной комнаты выглянул доктор. Он загородил дверь, не давая мне войти.
– Вам нечего там делать. Ваш дядя очень плох. Я сказал бы, он при смерти.
– Тем более я должен его увидеть.
Лекарь отвел глаза.
– Он не желает вас видеть.
– Но почему?
– Не знаю. И вообще, ваш дядюшка попросил, чтобы к нему привели его духовника.
Донельзя удивленный и смущенный, я отправился на конюшню проведать своих лошадей. Как странно: дядя Бруто умирает и не хочет видеть меня... Конечно, мы не были с ним особенно близки, но, кроме множества надоедливых попрошаек, столпившихся сейчас в прихожей, у меня не было в колонии других родственников. Неужели дядя так и покинет сей мир, не попрощавшись со мной?
